Вторжение
Шрифт:
Когда Гр-Гр вернулся в пещеру, он увидел, как хранитель огня набрасывает угольком черный контур злобного Серого Кару, безжалостно задравшего Большого Хрука.
Молодой вождь некоторое время пристально рассматривал полузаконченное изображение. Ему вдруг показалось, что Серый Кару превращается в невиданного им, Гр-Гр, зверя, он как бы проступает неясным пока обликом из того, что нарисовал уже старый Хаш.
«А ты возьми у Хаша уголек и пропиши сей облик, — подсказал ему давешний голос, который предупредил Гр-Гр о встрече с убийцей, подосланным Юмба-Фуем. — Приложи уголь к стене и обозначь зверя таким, каким он представляется тебе».
Молодой вождь повиновался. В последние дни существо, обосновавшееся в сознании Гр-Гр, часто подсказывало ему выход в различных ситуациях, и постепенно предводитель Рыжих Красок привык к неожиданному, нежданно-негаданному тайному советнику вождя.
Вот и теперь, ни мало не колеблясь, он взял у Хаша уголек и уверенно, энергично стал поправлять рисунок. Изменил Серому Кару форму головы, оставив саблеобразные зубы-клыки, пририсовал мощный хвост, на который зверь опирался, приделал сильные, столбообразные нижние лапы, а верхние изобразил укороченными, более тонкими, скорее хватательными, нежели предназначенным для ходьбы.
Но его, вождя Гр-Гр, зверь при перемещении опирался сразу на три точки, для устойчивости этого хватило бы за глаза.
Вид у нового чудовища был необычный, внушительный, от него истекала мрачная готовность к тотальному убийству и потому вызывала страх и ужас.
— Кто это? — изумленно спросил старый Хаш и отступил от стены с рисунком подальше.
Вождь Рыжих Красок пожал плечами и швырнул уголек в подернувшийся пеплом костер.
— Не знаю, — ответил Гр-Гр. — Только порою вижу его во сне… Вот он-то и поможет мне расколоть стадо Мохнатых.
Никогда прежде не доводилось Рыжим Красам изготавливать чучело мезозойского ящера, а именно его — тираннозавра — вывернула в сознание Гр-Гр генетическая память, но кое-какое подобие страшной рептилии они соорудили.
С чучелом этим и двинулись Рыжие Красы к Мохнатым, произведя в стаде настоящий переполох. Гигантские животные бросились врассыпную, едва завидев приближающееся к ним пусть и жалкое, сооруженное из подсобного материала, но довольно похожее подобие тираннозавра.
Эффект был ошеломляющий. Одно животное сразу попало туда, откуда можно было гнать его к яме-ловушке. Другое угодило в старую яму, она давно не использовалась по назначению, но Мохнатый угодил именно в нее, вдвое увеличив перспективные запасы пищи. При условии, разумеется, что намечающаяся кооперация племен сумеет придумать, как спасти от порчи вторую гору мяса, а дело это было архитрудным.
Как видимо, дорогой читатель, уже тогда остро стояла проблема сохранения урожая путем его всесторонней переработки. К сожалению, в Отечестве нашем не решена сия задача и по нынешний день.
Такие вот пироги.
Молодой вождь Рыжих Красов наблюдал за охотой с удобной высокой площадки, вознесенной рядом с ямой-ловушкой, куда угодил Мохнатый, испугавшийся — тоже память? — чучела тираннозавра.
Теперь завершался еще один этап охоты — безжалостное и мучительное убиение огромного зверя. Его можно было бы назвать садистским, если бы понятие таковое существовало в тогдашнее время. Лишить жизни Мохнатого, пусть и угодившего в ловушку, из которой выбраться сам он был не в состоянии — разве что с помощью японского стотонного крана фирмы «Като» — или попросту говоря, убить гигантское животное, защищенное от жалких дротиков и стрел единоплеменников Гр-Гр и густой шерстью, и архитолстой кожей, было невозможно.
Мохнатого доводили до исступления именно мелким тиранством, тиранством в обидном, житейском смысле.
Животное попросту изводили, и Мохнатый умирал от глухой обиды на Род человеческий, от непонимания собственной вины перед загнавшими его в безысходность злобными и коварными тварями.
И теперь, наблюдая за слаженными действиями объединенных отрядов трех племен, истово ускоряющими гибель Мохнатого, Гр-Гр испытывал странную, доселе незнакомую ему неловкость. Порою он как бы оказывался мысленно на месте того, кто по его же плану был загнан в ловушку, а иногда чувствовал себя исполином, связанным по рукам и ногам великаном, над которым издеваются жалкие людишки.
«Куинбус Флестрин, — возникло вдруг в сознании молодого вождя имя великана, на месте которого вообразил себя Гр-Гр. — Это означает — Человек Гора. Только вот на каком языке…»
Тут к нему обратился Кака-Съю, вождь Горных Обезьян, человек легко возбудимый и большой ругатель, матершинник. Ему понравилась идея Гр-Гр хранить запасы мяса в леднике, путь к которому пролегал через места обитания его племени. Естественно, Кака-Съю полагал: спрятанная там пища изначально станет принадлежать Обезьянам. И вождь их с сожалением и некоей непривычной для него печалью поглядывал на Гр-Гр, которого прежде почитал за личную храбрость, смекалку и находчивость. Как же сейчас он мог предложить такую глупость? Обмишулился молодой и самодовольный Гр-Гр, это уж как пить дать…
Теперь он сообщил, получив условленный знак, что Горные Обезьяны готовы таскать свежее мясо в укромные логовища на леднике. Согласно принципам кооперации, на исполнении которых настаивал предводитель Рыжих Красов, он, Кака-Съю, выделил на сей предмет всех трудоспособных Обезьян.
— Наше племя в миг перенесет тушу Мохнатого в горы! — хвастливо заявил обезьяний вождь.
— Ничего не выйдет, — самодовольно ухмыляясь, прервал его Юмба-Фуй. — Мои Синие Носы уже запродали товар племенам, живущим вверх по реке. Их лодки прибыли и ждут обещанное им мясо. Как и положено в кооперативе.
— Но ведь Мохнатый еще жив! — воскликнул Гр-Гр. — Его ведь надо еще убить, потом разделать…
— Это ваши заботы, Рыжих Красов, — едва ли не в один голос заявили вожди-кооператоры. — Разделение труда! Твоя же идея, Гр-Гр… Кака-Съю организует хранение, Юмба-Фуй налаживает торговлю. А Рыжие Красы добывают мясо. Все правильно. Ты сам этого хотел… Мы уходим, Гр-Гр. Мохнатый скоро отдаст концы, надо распорядиться.
Оставшись один, предводитель Рыжих Красов глубоко вздохнул.
— За что боролись, на то и напоролись, — насмешливо произнес внутренний голос. — Слыхал такую поговорку, Гр-Гр?
— Теперь услышал, — отозвался молодой вождь.
— А ты не тушуйся, — продолжал невидимый собеседник. — Это в порядке вещей. Не с теми людьми затеял ты кооперативные дела.
— А где взять других? Я обречен жить с этими… Ладно, как-нибудь и такое одолеем.
— Не сомневаюсь… Дерзай, Гр-Гр!
Молодой вождь теперь понял, откуда у него яростное нежелание опираться на застывшие, неподвижные абсолюты, откуда это вечное испытательство и неудовлетворенность достигнутым уровнем знания.