Вторжение
Шрифт:
Игорь Шафаревич в книге «Социализм как явление мировой истории» подчеркивает, что именно в тот период вырабатывается организационная структура, в рамках которой развиваются социалистические идеи и производятся попытки их воплощения в жизнь. Это секта со стандартным «концентрическим» построением — узкий, глубоко законспирированный круг руководителей, которые посвящены во все стороны учения, и широкий круг сочувствующих, знакомых лишь с некоторыми аспектами, связь которых с сектой основывается скорее на неформулируемых эмоциональных влияниях.
Ведущими личностями в развитии социализма тоже становятся люди нового типа, — пишет Игорь Ростиславлевич. — Место уединенного мыслителя и философа занимает кипящий энергией, неутомимый литератор и организатор, теоретик и практик разрушения. Эта странная, противоречивая фигура будет встречаться дальше в течение всей истории: человек, казалось бы, неисчерпаемых сил в период успеха, превращающийся в жалкое, перепуганное ничтожество, брошенную на землю марионетку, как только успех от него отвернулся.
Ну как тут не вспомнишь наших ура-революционеров, которые годами обагряли руки в крови миллионов невинных людей, а затем принимали на себя чудовищные, не соответствующие истине обвинения, и послушно повторяли все, что подсказывали им точно такие же, но оказавшиеся на Щите изуверы-монстры Вышинский и Ульрих!
Надо сразу отметить, что Зодчие Мира пытались заменить лидеров хилиастического социализма иными людьми, Действовали в пику Конструкторам Зла. Но добрые дела имеют устойчивую тенденцию запаздывать. Когда Зодчие бросились человечеству на помощь, вожди народных движений были уже развращены ломехузами, сами того, разумеется, не подозревая.
Зодчие Мира побились-побились и решили отказаться от этой затеи. Индивидуальная работа с каждым, попавшим в сети агентов Зла, представлялась им мелкой и неблагодарной. Тогда и было решено создать Звезду Барнарда — модель Солнечной системы в натуральную величину — и вести эксперименты по выживанию человечества на академическом уровне.
И все-таки вмешательство Зодчих Мира в земные дела несколько смягчило разнузданность главарей еретических движений, у которых ломехузы заместили личность. Силам Добра удалось выпустить пар из обуянных духом всеобщего разрушения хилиастических сект, превратить их в относительно мирные сообщества типа квакеров, баптистов, меннонитов, умерить агрессивность, направить внимание не к насилию, а к мирной жизни общины, пусть и огражденной от якобы враждебного ей мира.
Но едва страсти, потрясавшие Европу, поутихли, а наиболее деятельные сектанты выплеснули энергию на образование многочисленных коммунистических колоний в Новом Свете, Конструкторы Зла предприняли новую атаку на человечество. На этот раз они выбрали обходной маневр, который на первый взгляд казался безобидным и слишком уж долговременным. Но, как показали события позднейшего времени, новые меры сработали как нельзя лучше, произведя колоссальные материальные разрушения и гибель миллионов землян.
Ломехузы сделали ставку на литературу, публицистику, философию. Теперь они обращались к рассудку светской публики, понимая, что роль религии в жизни Конструкторов отказались на время от прямого воздействия на ремесленников и крестьян, и сделали ставку на длительную, якобы просветительскую работу среди тех, кто должен был унаследовать в будущем разрушительные идеи.
Историк Келлер, который занимался проблемами переходного периода от взрывов еретических бомб до пожара Французской буржуазной революции, указывает два направления, по которым осуществлялся этот переход, преемственная связь. Во-первых, кропотливая работа шла в цехах и гильдиях, они всегда были тесно связаны с еретиками, которые уходили сюда во время поражений. На этой основе создавались масонские ложи, которые всегда использовались ломехузами в собственных целях, хорошо укрываемых мистической обрядностью, зловещей тайной, интернационализмом братских корпораций.
От масонского движения обозначался путь в просветительскую, так называемую гуманистическую литературу и философию, где это направление смыкалось со второй нитью преемственности — через академию поэтов и философов Возрождения и гуманизма. Эти просветители, сами того не ведая, направляемые ломехузами, подтачивали общество, членами которого являлись, готовили собственным наследникам поношение взбудораженной, одураченной лозунгом — свобода, равенство и братство — толпы, насильственную от нее погибель.
Пионером в подготовке подобного рода литературы был Томас Мор, с 1529 года лорд-канцлер Англии, обезглавленный в 1535 году за отказ принести присягу королю Генриху VIII, провозгласившему себя главой вновь созданной английской церкви.
Мы не знаем, каким образом личность Томаса Мора была замещена ломехузами. Но ежели судить по описанию идеального государства, размещенного им на мифическом острове Утопия, то сочинение его безусловно продиктовано ему агентами Конструкторов Зла и должно быть отнесено к числу архивредных. Так полагать следует уже потому, что аналогичные варианты социального устройства, придуманные ломехузами для аборигенов планеты Земля, стали называть утопическими.
Надо отметить, что отнюдь не всегда термин этот может служить синонимом слова несбыточный. Мы знаем многие примеры, когда ломехузам удавались самые немыслимые и жестокие утопии превращать, в действительность. Один из самых глобальных и кровавых примеров у нас до сих пор перед глазами…
Но если «Утопия» Томаса Мора суть сочинение умеренное, хотя и там, как в «Государстве» Платона, рабство возводится в абсолют, а доносы на соотечественников суть ядро этики островитян, то написанный почти сто лет спустя «Город Солнца» тезкой Мора, Томмазо Кампанеллой, поражает едва ли не буквальным сходством с порядками, которые утвердились в России после октябрьского переворота в 1917 году.
Разумеется, в «Civitas Soli» явлена присущая тому времени лексика, особая терминология, но вот главного управителя называют Метафизиком, каковым по существу и был наш собственный Вождь и Учитель, так и не постигший диалектического метода, хотя генсек и написал о нем нечто в знаменитой четвертой главе «Краткого курса».
У Метафизика есть и Политбюро, состоящее, правда, всего из трех человек, именуемых Мощь, Мудрость и Любовь. В обязанности последнего, эту должность мог бы занять у соляриев незабвенный Лаврентий Павлович, входит не только наблюдение за совокуплением мужчин и женщин, но и «земледелие, скотоводство и вообще все, относящееся к пище, одежде и половым сношениям».