Вулфхолл
Шрифт:
Брертон скалится:
– Я что, должен давать вам отчет в своих действиях?
На зеленой поляне, в зеленых шелках, Анна швыряет лук на траву – тетива негодная, лук негодный, стрелять невозможно.
– Она и в детстве была такой.
Он оборачивается и видит рядом с собой Марию Болейн – на дюйм ближе, чем подошла бы любая другая женщина.
– А где Робин Гуд? – Он смотрит на Анну. – У меня срочные бумаги.
– До заката он их смотреть не будет.
– А после заката он не занят?
– Она продает себя по дюйму. Все джентльмены скажут, это ваша выучка.
– То ли дело вы, Мария, послушная девочка. Легла на спинку – получила четыре пенса.
– Ну да. Если укладывает король. – Она смеется. – У Анны очень длинные ноги. Казна истощится раньше, чем король дойдет до сладкого. Воевать во Франции куда дешевле.
Мистрис Шелтон протягивает Анне другой лук, но та, отмахнувшись, решительно идет к ним через поляну. Золотая сетка на голове Анны блестит крохотными алмазиками.
– В чем дело, Мария? Вновь покушаешься на репутацию мастера Кромвеля?
Среди придворных раздаются смешки.
– У вас есть для меня приятные новости? – Она берет его под руку, ее голос и взгляд мягчеют. Смешки разом стихают.
В комнате на северной стороне, где не так печет, Анна говорит ему:
– На самом деле это у меня для вас новости. Гардинер получит Винчестер.
Самую богатую из епархий Вулси; он помнит все цифры.
– После такого подарка мастер Стивен, возможно, станет добрее.
Анна улыбается, кривя рот.
– Не ко мне. Он старается убрать с дороги Екатерину, но не для того, чтобы ее место заняла я. И даже от Генриха этого не скрывает. Я бы предпочла, чтобы у короля был другой секретарь. Вы…
– Рано.
Она кивает:
– Да. Возможно. А вы знаете, что Маленького Билни сожгли? Пока мы тут играли в разбойников.
Билни арестовали, когда тот проповедовал в чистом поле и раздавал слушателям листки из тиндейловского Евангелия. В день казни был сильный ветер, который постоянно отдувал пламя от столба – Билни умирал долго.
– Томас Мор сказал, в огне он отрекся от своих заблуждений, – говорит Анна.
– Люди, присутствовавшие на казни, рассказывали мне иное.
– Билни был глупец! – Лицо Анны наливается гневным румянцем. – Говорить надо то, что сохранит тебе жизнь, пока не настанут лучшие времена. Греха в том нет. Ведь вы бы так и поступили?
Он мнется, что вообще-то не в его характере.
– Ой, полноте, наверняка вы об этом думали!
– Билни сам полез в костер. Я всегда говорил, что этим кончится. Он каялся после первого ареста, а пойманным во второй раз нет милосердия.
Анна опускает глаза.
– Какое счастье для меня и для вас, что милосердие Божие безгранично! – Она заметным усилием берет себя в руки. Распрямляет стан. От нее пахнет лавандой и зеленой листвой. В сумерках ее алмазы холодны, как дождевые капли. – Король разбойников скоро вернется. Идемте его встречать.
Заканчивается уборка урожая. Ночи лиловы, комета сияет над жнивьем. Охотники скликают собак. После Крестовоздвижения на оленей больше не охотятся. Когда он был маленьким, в это время года
– Купите котелок, хозяюшка, никогда не будете голодать. Бросьте туда рыбьи головы – выплывет палтус.
– Он дырявый?
– Целее не бывает! Не верите – помочитесь в него. Ну, сколько дадите? Таких котелков не видывали со дней, когда Мерлин был мальчишкой. Бросьте туда мышь из мышеловки – она превратится в запеченную кабанью голову с яблоком во рту.
– Сколько тебе лет? – спрашивает женщина.
– Не скажу.
– Приходи через год – полежим в моей пуховой постели.
– Через год я отсюда сбегу.
– Станешь бродячим фокусником? Будешь показывать всем свой котелок?
– Нет, лучше подамся в разбойники. Или буду поводырем с медведем – это надежнее.
Женщина говорит:
– Желаю успеха.
Вечером после купанья, ужина, пения и танцев его величество изъявляет желание прогуляться. Король пьет домашнее вино, не крепче сидра, однако сегодня быстро опрокинул первый кубок и потребовал еще, так что Фрэнсис Уэстон вынужден поддерживать захмелевшего монарха под локоток. Выпала обильная роса, и джентльмены с факелами осторожно ступают по мокрой траве, под ногами у них хлюпает. Король глубоко вдыхает сырой воздух.
– Вы не ладите с Гардинером, – говорит его величество.
– Я с ним не ссорился, – учтиво замечает Кромвель.
– Значит, Гардинер поссорился с вами. – Король исчезает во тьме и в следующий миг продолжает из-за горящего факела, словно Господь из неопалимой купины: – Я в силах управиться со Стивеном – как раз такой упрямый и решительный слуга мне сейчас нужен. Мне ни к чему люди, которые неспособны отстаивать свое мнение.
– Вашему величеству следует вернуться в дом. Ночные испарения вредны для здоровья.
– Ну в точности кардинал! – смеется король.
Он подходит к королю слева. У Френсиса Уэстона, молодого и хрупкого, уже немного подгибаются колени.
– Обопритесь на меня, сэр, – советует он, и король повисает на его плече, сдавливая локтем горло. «Или поводырем с медведем – это надежнее». Ему кажется, будто король плачет.
Он не сбежал на следующее лето ни в разбойники, ни в медвежьи поводыри. В тот год мятежные корнуольцы [51] двинулись на Лондон, чтобы захватить английского короля и подчинить своей корнуольской воле. Страх бежал впереди мятежного войска: все знали, что корнуольцы жгут стога и режут поджилки скоту, предают огню дома вместе с жителями, убивают священников, едят младенцев и топчут священные облатки.