Введение в самопознание
Шрифт:
Показать сообществу, что ты говоришь на его языке, – это первейшее условие приема в свои.
Но что произойдет, если ты ломаешь себя и принимаешь тот язык, на который осуществлен перевод?
Ты сможешь хорошо и в меру бойко говорить на этом языке о любых предметах.
Но вот чего ты не сможешь, так это понять, что же делать с Санкхьей. Почему? Да потому что понять это можно лишь в тех понятиях, которые содержат в себе образы действия. А это значит, в понятиях родного языка. И если ты захочешь хоть что-то делать, а ты же прикладник, тебе все равно придется осуществить еще один перевод уже переведенного – с языка научного
Перевод – это и есть понимание. Перевод Шохина – очень юношеский перевод. Он перевел пока еще только слова. Если он останется ученым, он, может быть, даже станет академиком, но никогда не поймет Санкхью. Почему? Да потому что это ему не надо. Ведь цель – заслужить оценку: Ну и умен же мужик! – он и так достиг.
Но вот если он однажды задумается над тем, что много-много людей, возможно, не зря считали, что с помощью Санкхьи или Джнана-йоги можно достичь бога или себя, он сделает еще один перевод. Лично для себя и такой, который будет говорить, что же делать. Вот это будет взрослый перевод и настоящий инструмент для нас с вами.
И я, честно говоря, очень бы хотел, чтобы такие парни, как В. Шохин, сделали взрослые переводы, потому что лучше их все-таки никто этого не сделает.
А пока вам придется пользоваться моими подсказками о том, что такое санкхья. А я, к сожалению, имею лишь перевод с санскрита на евро-американский.
Однако! Однако я хочу оговориться. То, что я показываю, ради кого или чего работают такие ученые, как В. Шохин, отнюдь не есть для меня попытка сказать о них что-то плохое. Как раз Шохина-то я и уважаю как исследователя. Кстати, и переводчик он прекрасный, если отдавать себе отчет, с какого языка на какой. Ведь это именно непонимание перевода заставляет нас сомневаться в собственной способности понимать древних. Ну уж если я их в русском переводе не понимаю!… Успокойтесь, как раз не в русском. В русском все было бы понятно.
Что же касается наших переводчиков, то я вовсе не смеха ради называю эту нашу научную аристократию умницами. Но умность эта никак не означает свободы от психологических законов общественного поведения. Они умны, но у них свой мир и они живут и работают для него, а не для нас. Попросту говоря, они иностранцы. И мы, желающие воспользоваться плодами их трудов, просто должны это понимать и, отдавая им должное, делать свое дело. Иначе говоря, превращать сделанное ими в свои инструменты.
А ученым нашим, я имею в виду настоящих ученых, низкий поклон и искренняя благодарность уже за то, что они сделали эти древние учения хоть сколько-то ближе и понятнее, не говоря уж о том, что вообще не дали пройти мимо них.
Итак, если с переводчиками стало хоть что-то понятней, то перейдем к главному вопросу: как же понять и использовать для самопознания Санкхью.
Исследуя Санкхью, Шохин обнаруживает ее явную схожесть с гностическими учениями с их тайными знаниями и не менее таинственными посвящениями. Прямо скажу, как исследователь он вызывает у меня полнейшее доверие и уважение. Поэтому я просто перескажу его наблюдения над тем в Санкхье, что явно являлось когда-то частями посвящений или упражнениями для подготовки к этим посвящениям.
«Конечное назначение этих упражнений – перестройка
Что это все значит для нас с вами, то есть для желающих использовать Санкхью для самопознания? А означает это, что когда вы начинаете читать «Санкхья-карику» Ишваракришны или же ее толкования Гаудапады или Вачаспати Мишры, вы не должны пугаться и считать себя дураками только потому, что текст кажется непонятным. Успокойтесь и примите как данность: в рамках любого гностицизма очень ценилась таинственность. Без нее невозможна и сама инициация. Непонятность – это часть «тайности». Посвящаемый должен ощущать свою избранность и исключительность: мол, тут, так сказать, все не для обычного человека. Благодаря этому обычный человек хоть как-то может заставить себя учиться. Как это ни печально, но мы до обидного ленивы и даже заботиться о себе можем лишь под принуждением…
И как только это станет ясным, придет вопрос: а как же это все читать? А как это ни странно – с конца! И тогда вдруг основные сочинения «Санкхья-карики» обретают простоту и ясность, по крайней мере, достаточную для прикладного использования. Давайте попробуем.
Чем заканчивается «Санкхья-карика»? В ней приблизительно 73 изречения (карики). Несколько последних можно отбросить – это приветствия и благодарности. Начнем с изречений 67–68–69. В них говорится, что если весь предыдущий путь проделан правильно, достигается освобождение.
Гаудапада так и начинает свои пояснения к 69 карике: «Цель Пуруши – освобождение».
Пуруша, если применить все это к себе – это Дух, он же «муж» Материи, в которую погружен, будучи духом человека.
Цель Духа, значит, твоя цель – высвободить свой дух. Из чего?
Если исходить из задачи, которую ставит самая первая карика, то от страдания, точнее, тройственного страдания.
«По причине натиска тройственного страдания – изыскание на предмет средства противодействия ему».
Тройственное страдание, – как объясняет в толковании первой карики Гаудапада – это «страдание от себя, от живых существ и от божеств.
При этом страдания от себя двух видов: телесные и ментальные. Телесные – это такие, как лихорадка, дизентерия и прочее, возникающее из-за беспорядка ветра, желчи и флегмы; ментальные – такие, как разъединение с приятным, соединение с неприятным и т. д.
[Страдания] от живых существ, обусловливаемые четырьмя видами, возникают в результате контактов с живорожденными, яйцерожденными, поторожденными и землерожденными – людьми, скотом, зверями, птицами, пресмыкающимися, комарами, москитами, вшами, клопами, рыбами, водяными чудовищами, крокодилами и неподвижными предметами.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
