Вверх тормашками в наоборот-3
Шрифт:
– У нас нет секретов друг от друга, – заявил сын с порога.
Что-то неудобное ворочалось внутри взрослого мальчика. Затаённый страх. Он не хочет оставлять её одну – главная причина, почему они сейчас вместе. Нет ничего такого, чего эта чужачка не знает или не сможет узнать потом.
– Ты не дашь мне шанса оправдаться, сын? – лучше спросить об этом сразу. Нет сил выносить его холодность.
Нулай видит, как ладонь девочки сжимает руку сына. Голубые глаза теплеют, становятся глубже. Он помнит эти озёра, правда, на другом лице.
– Геллан. Меня зовут Геллан, – отвечает сын на невысказанное вслух желание. – Наверное, я не стал бы тебя слушать. Раньше. Но сейчас… всё по-другому. Я хочу знать. Не судить и не обвинять. У тебя есть шанс, отец.
Нулай смотрит в окно. Там, на поле, кипит обычная жизнь. Маги оттачивают мастерство. А он уходит глубоко-глубоко. Туда, где когда-то осталось его сердце.
– Я вернулся, чтобы забрать своё – Верхолётный замок. Жилище моих предков. Утраченное гнездо, откуда вылетали птенцы северных драконов. В чём-то жестокий, а в чём-то наивный, переполненный чушью семейных легенд. А встретил её – юную властительницу Аму. Это… долгая история, сын. Мы были молоды. Совершили немало ошибок. Вдвоём. Но я так и не смог признаться, кто я. Не рассказал сразу, зачем появился в Долине. А потом стало невозможно сделать это.
Мы соединились тайно. Я… страшился, что она однажды узнает и оттолкнёт. Не поверит, что мне нужна она, а не этот шараканов замок. Всего лишь стены – зачем мне они без неё?
Я отпустил её и исчез – это было условием сохранности моей тайны. Хотел остаться в её глазах любящим мужем, а не охотником за родовым замком. Это был самый дурацкий поступок в моей жизни. Я жалею о нём все эти годы. Но Нулай из рода северных драконов держит своё слово. Я променял его на молчание того, кто знал обо мне слишком много.
Невнятный гневный вскрик – Нулай обернулся, чтобы увидеть, как пылают синей яростью глаза сына. Как успокаивает его девочка – гладит беспрестанно по предплечью. Кажется, она поражена, растеряна. Наверное, никогда не видела его таким.
– Ты бы мог поговорить с ней! Не молчать! Не бежать, как трус! Она любила тебя больше жизни!
– Я попрошу прощения у Амы, если смогу, – Нулаю нечего сказать. Он даже не хочет сейчас оправдываться молодостью. Тогда жизнь казалась ярче и выпуклее, понятнее в своих провалах и взлётах.
– Не сможешь. Её больше нет, Нулай. Она умерла из-за твоего шараканового замка. Знаешь ли ты, что твои предки наложили проклятье на всех, кто владеет им, но не является драконом по крови?
Нет. Он этого не знал. Никогда не слышал, хотя перечитал все байки и легенды, сказки и выдуманные истории. Слишком яростно его отец хотел вернуть своё. Вдалбливал свои идеи, горел фанатичным огнём.
– Именно поэтому она осталась одна – юная и неопытная владетельница Верхолётного. Все, кто владел замком, уходили топтать Небесный Тракт. Слишком рано, чересчур страшно. Мама
Ему хочется закрыть лицо руками. Спрятаться от этого безжалостного голоса. Но Нулай стоит и слушает. Наверное, он заслужил гнев сына.
– Того, что случилось, не вернуть, – голос его звучит глухо, теряется среди стеллажей, ныряет между книг, зависает под потолком. – Я бы искупил вину, если б смог. Поступил бы по-другому сейчас. Но колесо времени не открутить назад. Я… жалею. Мучаюсь. Скорблю. Если тебя могут утешить эти слова. Я бы сделал для Амы невозможное, и как жаль, что я ничего не могу изменить.
– Для матери – нет, уже ничего не можешь сделать, – жёстко и твёрдо выговаривает слова сын и смотрит Нулаю в глаза. – Но для её дочери, моей сестры – да. Она больна тем же недугом – проклятьем Верхолётного замка и угасает. А вместе с ней Лерран – властитель соседних земель, захотевший однажды стать хозяином чужих владений. Я пришёл за этим, отец. Чтобы ты снял проклятье, развязал узел, вернул им жизнь. А потом… можешь владеть своим наследством – оно твоё по праву.
Геллан
– Та девочка… её дочь?
Геллан сразу догадался: Нулай понял. Внешне непохожих Геллана и Милу роднили глаза.
– Дочь Амы и Пора. Моя сестра Мила. Единственная ниточка, которую чуть не перекусил Верхолётный замок.
– Пор таки женился на ней. Были ли они счастливы? – вопросы рвутся помимо воли Нулая – Геллан это видит. Что это: запоздалая ревность?
– Ты знал о Поре?
– Он утверждал, что они были счастливы, пока не появился я и не заморочил девушке голову. Мне нужен был замок. Пору – Ама. Так это выглядело со стороны.
– Это он был тем самым благодетелем, который пообещал сохранить твою тайну, если ты исчезнешь и оставишь её в покое?
Геллан невольно сжимает кулаки. Гримаса страдания искажает черты его лица. И только Дара удерживает его на краю, перед пропастью, куда он обязательно упал бы, если бы не горячая ладонь в руке.
– Хочешь знать, была ли она счастлива? Потому что «они» – слишком неправильно, чтобы объединять их имена даже сейчас, когда Небесный Тракт принял их тела. Надеюсь, души Пора и Амы ходят разными тропами.
Нулай уже знает ответ. Он очевиден без слов. Но есть что-то очень важное – пройти путь откровения, болезненного и жуткого, до конца.
– Он напивался и бил. Её, маленькую Милу. Доставалось и мне. Я вырос у стакеров, иначе мог не выжить. Я убил его в честном поединке, когда смог.
«Вот так ей жилось без тебя», – хочет добавить, но не смеет: слишком жестоко и больно. Геллан только сейчас понимает: она могла остановить его. Одним словом. Признанием. Ребёнком, что носила под сердцем. И он бы остался, никуда не ушёл. Недосказанность и недоговорённость пролегли годами разлуки. Прочертили новые пути и линии. Разлучили навсегда.