Вы любите пиццу?
Шрифт:
– Я ухожу.
– Уходишь? Куда?
– Не знаю… но мне ясно одно: я не могу больше оставаться с человеком, который перестал меня уважать!
– А… а дети?
– Ты займешься ими сам!
– А… пицца?
– Пусть тебе ее делает другая!
Подобная перспектива погрузила Марио в такую растерянность, что он только и смог пробормотать:
– Никак не ожидал от тебя такого…
– А я? Могла ли я ожидать, что человек, которому я посвятила всю жизнь и который наделал мне столько детей, что просто не верится, человек, ради которого я работаю, как вьючная скотина, в награду
Гарофани стало стыдно, но он не знал, как отступить с честью.
– Поставь себя на мое место, Серафина! Я лежу чуть ли не на смертном одре и вдруг слышу, как этот тип нашептывает тебе…
– Он разговаривал не со мной…
– А с кем же тогда?
– С другой… исчезнувшей много лет назад… ты тоже знал ее, Марио, но давно позабыл об этом.
Гарофани никак не мог взять в толк, о чем говорит жена, но необычные интонации ее голоса так растрогали его, что добряк едва не расплакался.
– Я… я прошу у тебя прощения, Серафина.
Взглянув на толстую добродушную физиономию своего не слишком проницательного супруга, Серафина глубоко вздохнула, и этот вздох отогнал прочь воспоминания о минувшем.
– Ах ты дурень! Неужто вообразил, будто я могу бросить малышей?
Успокоившись, Марио разом позабыл и о своих волнениях, и о вспышке гнева. Он повернулся к Риго.
– Раз ты пришел не для того, чтобы любезничать с моей женой, то зачем?
– Из-за Рокко.
Серафина инстинктивно пододвинулась к мужу. Перед лицом опасности они должны быть рядом, плечом к плечу.
– По-моему, это чертовски странная смерть, – продолжал полицейский.
– Как любое убийство – ни больше ни меньше.
– Рокко… был славным малым… У него не было врагов… Почему же его убили?
– Не знаю…
– И все же Рокко прикончили… В Генуе… Кстати, кой черт его туда понес?
– Рокко нашел работу.
– Работу? В Генуе? Он что, поссорился с Джельсоминой?
– Нет.
– И все же решил оставить ее в Неаполе?
– По правде говоря, Джельсомина собиралась приехать к нему… позже…
– А как насчет Альдо? Ему тоже вздумалось уехать из Неаполя?
– Дети всегда поступают по-своему, Риго. Альдо теперь взрослый мужчина. И больше не спрашивает у нас разрешения.
Инспектор, до сих пор задававший вопросы потупив глаза, неожиданно поднял голову и пристально посмотрел на Марио:
– Может, все-таки скажешь правду?
– Рокко убили, а почему – я понятия не имею, вот тебе и вся правда.
– Нет, Марио, это совсем не так, и ты прекрасно знаешь об этом!
– Ошибаешься! Скажи, Серафина.
– Не заставляй свою жену лгать!
– Ты начинаешь здорово действовать мне на нервы, Риго!
– Такая уж у меня работа – теребить тех, у кого совесть нечиста.
– Отвратительное занятие. Вечно искать, вынюхивать!
– Как твои дети сейчас на улицах старого города?
– Что ты болтаешь?
– Сегодня с утра они бродят повсюду и задают странные вопросы. Так что это за тип, которого ты велел им найти?
– Делай так же, как мои дети, – ищи!
– Не премину, Марио, и можешь мне поверить, уж я-то найду!
Джованни торговал пиццей ничуть не менее
– Ну наконец-то!
– Как торговля? Справляешься?
– Неплохо. А ты? Нагулялся со своей англичанкой?
– Да, только что проводил ее в гостиницу.
– Это правда, что ты чуть не устроил драку у Луиджи?
– Быстро же распространяются слухи! Какой-то идиот позволил себе высказать бог знает чего…
– Об англичанке?
– Да.
– Ты сильно ее любишь?
– Да.
– А она?
– О, хватит об этом, ладно? У нас есть заботы поважнее. Время, данное Синьори, истекает…
– Ты боишься Синьори, Альдо? – спросил, понизив голос, Джованни.
– Да… из-за домашних. Синьори всемогущи! Ах, если бы у меня сейчас голова была на месте! На Марио рассчитывать почти нечего, а Дино вообще не желает ни во что вмешиваться.
– Дино влюблен в Джельсомину.
– А, ты тоже заметил!
– Само бросается в глаза.
– Ну и что? Разве любовь – причина оставлять нас в беде?
– Возможно…
– Что ты болтаешь?
Джованни казался смущенным, но, немного поколебавшись, он все же решил высказаться до конца:
– Послушай, Альдо, с тех пор, как ты сказал, что это неаполитанцы подстроили вам западню, мне не дает покоя одна мысль. Может, конечно, и глупость, но я не могу от нее избавиться.
– Выкладывай.
– Синьори используют лишь очень надежных людей, тех, кто не способен на предательство. Согласен?
– Да, продолжай.
– Если ты признаешь, что измена исходит не от Синьори, значит, неизбежно подгадил кто-то из наших.
Вопреки ожиданиям Джованни, Альдо не выказал никакого возмущения.