Выбор
Шрифт:
– Клайд, что же ты молчал!
– Тсс, ну что ты прыгаешь, люди вокруг, давай, смотри...
Роберта со счастливой улыбкой начала перебирать фотографии, внимательно их рассматривая. Я увеличил накал лампы, встал и подошёл к Берте, тоже захотел ещё раз посмотреть, с ней вместе. Она подняла на меня сияющее лицо и снова опустила взгляд к нашим маленьким черно-белым изображениям. Разложила их перед собой на столе и вздохнула, снова и снова обводя их широко раскрытыми блестящими глазами. И куда только усталость пропала... Вот мы перед входом в собор... Перед преподобным Данкеном... Жаль, нет фото, где мы смотрим друг на друга, когда я поднял вуаль... Как я не подумал его взять? Усталость и желание пойти домой вдруг куда-то исчезли, Берта тоже заметно приободрилась, фотографии оказались отличным сюрпризом. Захотелось
''На ''Шейха'' сходим, там твой любимый Валентино!'' Вот что...
Она смотрела на небольшую фотографию, смотрела и не могла оторваться. Нет, слез не было, они давно закончились. В который раз посмотрела на чуть размытое, но вполне различимое изображение. Двое не сводят друг с друга глаз, только что они стали мужем и женой, вуаль невесты поднята. Вздохнула, вглядевшись в их лица, поднесла фотографию ближе к глазам. Посмотрела на подругу, сидящую в кресле возле кровати, приподнялась и села, опершись о высоко взбитые подушки. Тихо сказала ей.
– Спасибо, Белл. Действительно, правду говорят, лучше один раз увидеть... Как она к тебе попала?
Белла улыбнулась, пожав плечами.
– Человек Гила следил за ними и сделал фотографии.
Сондра удивлённо посмотрела на подругу, взяла с прикроватной тумбочки стакан воды.
– Гил послал за ними сыщика?
Белла кивнула.
– Идея нашей обожаемой Констанции, а Гил, конечно, сделал так, как она захотела. Ну, а потом тоже решил, что мне лучше один раз увидеть. И показал фотографии. Вот эту я не вернула, он не заметил.
Выпив воды, Сондра положила фотографию под подушку и легла, глядя в потолок, по которому изредка пробегали отблески проезжающих по Уикиги-авеню автомобилей. Окно было распахнуто, прохладный ветер тихо шевелил занавески. Белла заботливо поправила одеяло, расправила волосы, упавшие Сондре на лоб. Она прижала ладонь подруги к горячей щеке.
– Спасибо, Белла, спасибо тебе, за все. Посиди со мной, вот тут, рядом. Скажи...
– Что?
– Он... Он совсем ничего про меня не сказал, не спросил, как я?
Сондра подняла правую руку, аккуратно перевязанную, на рану пришлось наложить три шва. Скрыть происшествие не удалось, теперь она здесь, под присмотром матери, и только Белле позволено к ней приходить.
– Он сказал, что сделал выбор. Что каждый должен делать выбор и он всегда - чья то боль.
Сондра медленно кивнула, уже в который раз слыша эти слова от подруги, в который раз спрашивая одно и то же, как будто надеясь услышать что-то новое, хоть что-то... Но каждый раз только это... Наш выбор - всегда чья то боль.
– Почему ты выбрал для меня боль, Клайд... Почему... Почему, Белла...
Послышался вздох, Белла ничего не могла на это сказать. Нельзя. Услышь Сондра всю историю, неизвестно, как она поступит... Если не захочет молчать? Гил прав, тогда позор, бесчестие для всей семьи. Клайд, Клайд... Что же ты наделал...
– А письмо, Белл? Ты отдала письмо?
– Конечно, Сан, положила прямо перед ним.
– Он что-то сказал, открыл его, прочитал? Белл...
Множество раз заданный вопрос, и один и тот же ответ.
– Не знаю, но, конечно же, он потом прочёл.
Сондра молча благодарно кивнула и закрыла глаза.
Как передать ей его холодные беспощадные слова? Как рассказать о таких же холодных глазах, которые потеплели только при упоминании Роберты? Он действительно другой. Тот Клайд, Клайд Сондры, которого, чего греха таить, действительно частью презирали, а частью просто насмешливо терпели большинство членов 'сейчас и после', прикрывая отношение вежливостью и отточенными манерами. Тот Клайди-милашка действительно исчез. Так загадочно все это и непонятно... И страшно. Как будто Небо разгневалось на Клайда за его поступок с Робертой... Как будто Небо прочло его дьявольский замысел... И не дало его осуществить, сделав... Что? Что же произошло? Гилберт что-то знает... Отец... Отцу довольно, что племянник одумался и семья избежала позора. С кем бы поговорить? Кого спросить? Констанция... Очень может быть. Гил говорит, что она умеет читать в душах, может, она что-то прочла в душе Клайда? Спросить? Белла покачала головой, Ледяная Ки ничего не скажет, она близка только с Гилбертом. Кто же? Кто? Белла вдруг выпрямилась. Конечно же, сама Роберта. Она знает все, иначе быть не может. Как же все закрутилось вокруг ещё вчера никому не известной работницы с фабрики отца. А теперь она - Роберта Грифитс, родственница. Вот бы с ней встретиться, поговорить. Объяснить, как плохо Сондре, как она страдает... И что? Попросить исчезнуть? О, Боже... Боже, прости... Те же мысли, что и у Клайда... Тогда... Господи, неужели я тоже такая? Нет, нет, нет... Никогда. Роберта, прости... Белла отчаянно замотала головой, отгоняя эти мысли. Как Гил сказал, всем интересно, почему Клайд не убил Роберту и только отец сказал, что он за них рад. Отец... Он мудр, а я... Белла глубоко вздохнула, покосившись на спящую Сондру, села обратно в кресло. Нет, она тоже рада, что всего этого не случилось, что Роберта жива, ждёт ребенка и все у них хорошо, и семья избежала бесчестия и позора. И снова зазвучал холодный насмешливый голос Гила - важны ли в этих обстоятельствах чувства Сондры? И голос Клайда о выборе, который суть боль. Сказал бы прежний Клайд вот такое? Белла горько усмехнулась, покачав головой. Никогда. Он просто бросил Роберту на боль, одиночество и позор, а потом и вовсе решил избавиться от нее... Дно озера... Да, Гил умеет убеждать. И он прав. Сондра осталась при своей свободе, богатстве, при родных и друзьях. Она же не... Белла снова покосилась на подругу... А если она тоже беременна и оттого вот такая? Подумав, Белла решительно отвергла эту мысль, не похоже на Сондру. Ее ласковыми обещаниями в постель не уложить, это не наивная Роберта. Белла поразилась грубости и откровенности этой внезапно пришедшей мысли и почувствовала, что краснеет. И вдруг пришла совсем неожиданная мысль - а я сама? Меня можно вот так соблазнить? Влюбить в себя до безумия, наобещать никогда не оставлять... Может ли со мной случиться вот такое? Белла задумалась, откинувшись на спинку кресла и устало закрыв глаза. Что толку от этих рассуждений? Даже если и случится, пойдет к маме, та побежит к отцу... Слышала она про такие истории, передающиеся втихомолку по девичьим спальням в Снедекере. Потом находят вежливого молчаливого доктора... Потом путешествие на год в Европу. Потом все забывается и жизнь идёт своим чередом. А Роберта... Без мужа... С ребенком на руках, в нищете, навсегда опозоренная... Тут впору самой в озеро кинуться и не ждать Клайда... Господи, да что же эти мысли все лезут и лезут? Нет, что бы там ни произошло, выбор Клайда верен и правилен, и она рада, что случилось так, а не иначе. Белла зябко поежилась, и подошла к окну, закутавшись в шерстяную шаль. Перед ней лежала освещённая ночными фонарями Уикиги-авеню, тихая, пустынная сейчас. Все или уже спят, или разъехались в гости до поздней ночи. Посмотрела на часики, почти полночь. Что это? Она вгляделась внимательней... И ее пальцы судорожно сжались, вцепившись в подоконник.
23.45
Выйдя из кинотеатра, мы не торопясь пошли в сторону юго-восточной части города, Роберта взяла меня под руку и прижалась, стало прохладно, а плащ или накидку она взять не подумала. Пользуясь темнотой и начинающимся безлюдьем, обнял ее за талию, крепче прижав к себе, так теплее. Редкие встречные проходят мимо, не обращая на нас никакого внимания. Роберта вздыхает, потершись щекой о мое плечо, мы медленно идём вдоль пустынной улицы, редкие освещенные окна бросают на тротуар пятна жёлтого домашнего света.
– Так хорошо, Клайд... Такой замечательный вечер... Как здорово, что мы пошли в кино, мне очень хотелось с тобой посмотреть какой-нибудь фильм...
Улыбнулся, вспоминая...
Мы неторопливо вышли из ''Грега'' в прохладу ярко освещенной шумной улицы, люди и не думают расходиться по домам. Видим распахнутые двери небольших кафе, доносится музыка из дансингов, со все ещё открытой залитой светом танцплощадки. Роберта взяла меня под руку, прижалась теплым плечом. Я склонился к ней и шепотом спросил.
– Ты любишь Валентино?
Вижу, как она удивлённо на меня посмотрела, глаза блеснули из-под шляпки.
– Обожаю его, милый... А почему ты спрашиваешь?
– Я слышал, что в ''Глобсе'' идёт ''Шейх''. Пошли? Конечно, если ты устала, пойдем домой отдыхать.
Ее глаза загорелись, на лице появилась улыбка.
– В кино? Нет, я совсем не устала, хочу пойти!
– А ты знаешь, где это?
Берта шутливо ткнула пальцем мне в лоб, рассмеявшись.
– Глупенький, тут прямо за углом, идём!