Выкуп
Шрифт:
Двое суток, изменивших многое в его жизни. А, может быть, и нет? В конце концов, разве возможно связать смерть его мачехи где-то на Гавайский островах и его – командированного в Берн, на другом краю света? И потом – не сможет ли лечь и эта смерть в общую схему требований и действий «жестоких шантажистов»?
Костя продолжал обдумывать всё уже у себя в гостиничном номере. Он надеялся, что его отсутствие здесь прошло незаметно для персонала. Упав, не раздеваясь, на постель, он лихорадочно прикидывал… Что будет лучше лично для него? Если смерть Инги воспримется как случайность – он ведь именно так постарался всё обставить. Или если эта смерть попадёт в композицию «неизвестных вымогателей-убийц»? Ведь Штрассель сомневался: успеет ли он закончить
Об Инге он уже не вспоминал, как о любимой женщине. Наоборот – с равнодушной брезгливостью. Она никогда не принимала его серьёзно. Так, словно он был приложением к её Вадиму. Даже тогда, когда узнала о его гениальной операции, не восхитилась им, Костей, а сразу забеспокоилась о Вадиме. Вот и получила, что заслужила.
Завтра с утра Костя пойдёт в офис к Штрасселю, узнает… Он понимал – теперь от него ничего не зависит. Придётся ждать, как ляжет карта.
Глава 18
Олег сидел на открытой веранде кафе и рассеянно листал книгу. Это были «Похождения Шипова» Булата Окуджавы. Ему нравилась проза Окуджавы не меньше, чем стихи и песни, «Путешествие дилетантов» и «Свидание с Бонапартом» Олег вообще считал своими любимыми книгами. Эта тоже была забавной вещицей – ухищрения пройдохи-сыщика, приставленного следить за Львом Толстым и студентами, преподающими в его яснополянской крестьянской школе… Книжка только-только издана, Олег увидел её на одном из лотков и купил. Однако сейчас не читалось: молодой человек нетерпеливо посматривал в сторону сквера – оттуда должна была прийти Аринка…
Неделю назад отец сам позвонил ему в Лондон, сказал, что на Гавайях погибла Инга. Олег сумел за день решить все свои университетские проблемы – шла сессия, и он сдал ещё не все экзамены. Пришлось побегать, отыскивая преподавателей, но зато все они пошли ему навстречу – согласились зачесть экзамены автоматом, ведь Олег Барков был одним из лучших студентов. Потому Олег уже на следующее утро вылетел из аэропорта Хитроу домой, в родной город.
И всё-таки с отцом он разминулся – тот уже улетел на Гавайи. В квартире его ждала короткая записка: «Тебе всё расскажет Костя. Жди. Будь осторожен». Однако двоюродный брат Константин тоже толком ничего не знал. Он всего лишь на день раньше примчался из Берна, где находился в командировке.
– Вадим и сам точно не понял. То ли утонула, то ли под напряжение попала.
Костя был очень расстроен и оттого непривычно рассеян и, одновременно, суетлив.
«Однако, как его проняло! – удивлённо думал Олег, откровенно рассматривая кузена. – А ведь он, похоже, был влюблён в Ингу, во всяком случае – ухлёстывал за ней».
Костя вскоре убежал:
– Дел много, – сказал он, словно оправдываясь. – Похоронные конторы, кладбища, телеграммы… Родителей Инги встретить надо. Но ты не беспокойся, я всё сам сделаю.
– Почему отец пишет об осторожности?
Костя немного помедлил, потом ответил:
– Похоже, у него есть кое-какие соображения… Меня он тоже предупредил. Приедет, спросишь у него…
Олег, оставшись в квартире один, никак не мог отделаться от мыслей о мачехе и Косте. Вскоре после того, как отец женился, Олег стал замечать: Коська почти не отходит от Инги, смотрит на неё восхищенно, отпускает свои шуточки – и в самом деле остроумные, – улыбается «неотразимой» улыбкой ловеласа… Олег своего единственного кузена недолюбливал, всегда подозревал, что тот очень даже себе на уме. Однако Коськины «круги» вокруг молодой жены отца его не возмутили. Наоборот: возникло чувство лёгкого злорадства. Он, конечно, уже был взрослым мальчиком – семнадцать лет, – и понимал, что отец не сможет жить всё
Олег, конечно же, очень хорошо помнил маму – ему было четырнадцать, когда она умерла. Нежная, хрупкая, с огромными тёмными глазами, тёмные волосы волнами обрамляли лицо – матовая кожа, прекрасные, почти неземные черты… «Ты – мой восточный цветок» – говорил отец… Да, в ней всегда была какая-то отрешённость, словно она пришла ненадолго в этот мир, и скоро уйдёт. Но, в то же время, мама так сильно любила их! В этой любви была особая страстность, словно она боялась потерять «своих мальчиков». Так оно и случилось… Олег был похож на маму: ростом и фигурой удался в отца, но вот цвет лица, глаза, волосы – мамины.
В Инге, похоже, тоже была частица восточной крови. Но, в отличии от неземной хрупкости мамы, – и физической, и душевной, – вторая жена отца была женщиной очень реалистичной, деятельной, энергичной, спортивной. Олегу она нравилась, да, нравилась. Но так не хотелось, чтоб эта молодая женщина вытеснила из сердца отца любовь к маме! Оттого и появилось у него тогда, три года назад, эдакое злорадное чувство: «Пусть, пусть Коська соблазнит её! Тогда отец, может быть, поймёт…» Правда, в то время у Олега было много своих проблем: заканчивал школу, поступал в институт, разбирался в своих интимных чувствах. А потом – та страшная история, когда ему пришлось увидеть настоящего зверя в человеческом обличии… Вскоре он уехал учиться в Англию, и мысли об Инге вообще улетучились из его головы. А когда, через полгода, приехал на первые каникулы, они встретились очень приветливо, как друзья. Он видел: Инга в самом деле рада ему. Видел, что отец рядом с этой женщиной бодр, молод, весел. И сердце Олега окончательно примирилось с мачехой. И вот – она мертва… Что же случилось там, в Гонолулу? Это надо же: поехать отдыхать, и погибнуть! Отец вернётся дня через три, не раньше.
Олегу не хотелось оставаться одному в своей большой квартире. Но и пойти ему особенно было не к кому. Школьных друзей у него не было – так, приятели, да и от тех он отдалился за последние два года. В прямом и в переносном смысле. Он бы охотно пообщался с Серёжей Лунёвым – пареньком из соседнего подъезда, который и в самом деле был ему другом. Но в своей комнате, на полочке, Олег уже увидел брелок с ключами от гаража, и понял – Серёжи нет в городе. Ну, ясное дело – лето, каникулы. Уехал со своими куда-нибудь к морю, а ключи занёс Барковым… На мгновение мелькнула мысль: вывести из гаража «Харлей Девидсон», помчаться по окружной! Когда-то именно такая гонка на мотоцикле спасала Олега от стрессов, от плохого настроения. Но те времена прошли, он уже другой человек. Нет, бешеной скорости и ветра в лицо ему сейчас совсем не хочется. Просто – пройтись по городу, посидеть в парке…
Так он и сделал. Месяц май в их городе – это уже лето. Олег пожалел, что надел вельветовую рубаху: в утра ветерок дул прохладный, но к середине дня солнце припекало так, что он закатал рукава и расстегнул верхние кнопки. В парке было малолюдно, народ в основном шагал с деловым видом к метро, к университету. Оно и понятно – день будничный, рабочий. Но Олег наслаждался этим деловым покоем. Он медленно шёл по боковой аллее, удивляясь густой листве, ещё молодой и ярко зелёной. Цвела черёмуха – в парке её было много, – и аромат казался разлитым в воздухе… На первый взгляд, город совсем не изменился, чего Олег втайне опасался. Ведь, год назад, он уезжал совсем из другой страны – из Советского Союза. А вернулся в «независимую Украину»! Его, как, впрочем, и всех других, никто не спросил – хотелось ему этого или нет. Там, за рубежом, Олег сразу ощутил разницу: Советский Союз знали все, когда же он говорил, что приехал из Украины – недоуменно пожимали плечами. Потому и казалось ему, что здесь всё будет иначе. Но Харьков, к его радости, остался тем же, во всяком случае – внешне. Только на бывшим зданием обкома трепетал на ветру непривычный флаг – с голубой и жёлтой полосами…