Выкуп
Шрифт:
– Отец у меня человек проницательный, но вот насчёт Кости… Мне кажется, он не хотел ничего видеть в нём плохого.
– А что, по-твоему, было плохого?
– Главное, подлость! Знаете, Викентий Владимирович, мой кузен Костя очень здорово умел эдак, словно мимоходом, по наивности, ввернуть что-то об отце смешное, или нелепое. Причём, именно в разговоре с приятелями отца или его деловыми партнёрами. Или, например, уговорит отца сделать крупную покупку, а потом хвастается перед своими приятелями, что вертит Барковым, как хочет. Парень он был остроумный, шуточки об отце отпускал злые.
– Тебя, значит, при этом не стеснялся?
– Несколько лет назад он на меня и внимания особого не обращал, считал глупым мальчишкой, папенькиным сынком… А знаете, я вдруг сейчас подумал: может быть, наоборот –
– Раз ты заговорил об этом… Как ты считаешь, Инга отвечала ему взаимностью?
– В какой-то момент мне показалось, что да. Но потом… я, видимо, ошибся. Она любила отца. Правда, любила, я уверен! Но я ведь давно не жил дома, так, наезжал изредка… Мне трудно сказать точно.
– Да, Олег, всё, что ты о Константине рассказывал, это наблюдения прежние. Тебя долго не было здесь, может быть он изменился? Тебе не показалось?
Олег слегка улыбнулся, покачал головой.
– Нисколько! Мне достаточно было этих двух недель, чтобы понять – Костя такой же. Вот потому я просто не могу поверить, что он погиб вот так!
– Что ты имеешь в виду?
– Понимаете, он всегда мало пил. Гулянки, компании любил. Но контроля над собой никогда не терял. Знал, что это вредно и для здоровья, и для всяких неожиданностей, а Костя себя очень любил и оберегал. А тут… Вы ведь сказали, что он был сильно пьян! Это словно не про него.
– В жизни всё бывает, дорогой. Любой человек может сорваться при определённых обстоятельствах. Вот если бы знать, что это за обстоятельства…
– И ещё, Викентий Владимирович, он просто обожал свой «Мерс», каждую колдобину объезжал! Чтобы Костя поехал по той старой дороге – небывалое дело!
– Он был сильно пьян, – повторил Кандауров. – Этим можно объяснить выбор дороги. Но вот кто объяснит мне причину, заставившую его так напиться?
… Через день после этого разговора Олег неожиданно позвонил Кандаурову на сотовый телефон. У него был странный голос – то ли взволнованный, то ли возбуждённый. А скорее – и то, и другое.
– Викентий Владимирович, – проговорил он быстро, но тихо, почти полушёпотом. – Нам нужно поскорее увидеться! Тут такое дело… Вообщем, вам надо поговорить с одним человеком, он тут рядом со мной!
Глава 26
Бампер сразу понял: за этим парнем ходит телохранитель. Об этом его не предупреждали! Что чувак вооружён пистолетом – да, разговор был, причём шеф сказал:
– Есть наводка, что стреляет этот Олежек хорошо, специально обучался. Но палил только по мишеням, а по живой цели – никогда. И вообще, хлипковат нравом. Так что, считай, его пушка – туфта.
Но Бамперу это утешение было ни к чему. Он ещё не встречал никого, кто бы стрелял стремительнее и точнее, чем он. А точность при том задании, которое получил он, нужна была исключительная. Ведь он должен был не убить, а только испугать парня. Но испугать основательно. Шеф не говорил, для чего, а он и не спрашивал. Зачем ему? Главное – не убить. Макс, которого все называли «шефом», прекрасно знал: у Бампера принцип – не убивать! Никому другому в группе не позволяли иметь принципы, но Бампер – дело особое. Такие, как он, стоят десятерых – и в рукопашном бою, и в огнестрельном. Да и зачем убивать: возьмёт, бывало, должника просто за руку, а тот уже корчится от боли и все деньги готов выложить! Знает Бампер особые точки на теле – только он и знает. А стреляет – фантастика! Неуловимым движением выхватывает пистолет и, словно не целясь, срезает клок волос на затылке. Человека трясёт от жути – бери его голыми руками, делай, что хочешь!
– Если хочешь позабавиться, можешь парню коленку прострелить, – сказал Макс, – или там плечо. Это босс разрешил. Можно и без оружия – твоими приёмами. Сам решишь, как лучше. Но главное – пусть думает, что его убить хотели, а что-то помешало.
Того, кого называли «босс», Бампер никогда не видел, но знал, что этот человек держит всю организацию. Сам же он был в группе, которой руководил шеф. Именно шеф самолично и показал ему будущую жертву: парень
Он смотрел, не отрываясь, на чудо-мотоцикл, и злость медленно затапливала мозг. Именно о таком скакуне он мечтал уже давно! Вообще-то, честно говоря, в идеале Бампер мечтал о настоящем скакуне – коне, но прекрасно понимал полную нереальность этой мечты. Потому и заменил коня мотоциклом, причём именно «Харлеем». Сколько раз он представлял, как его ладони впечатываются в мощный руль, нога нажимает на стартёр, словно даёт шенкеля, машина-зверь вздрагивает всем своим мускулисто-металлическим прекрасным телом, и, полностью подчиняясь седоку – то есть ему, Бамперу! – с рёвом делает первый скачок! А потом – скорость, ветер в лицо, восторг!.. Но «Харлей» оставался для него недосягаемым – столько заработать он не мог даже сейчас, когда вошёл в группу, был на хорошем счету и выполнял очень щекотливые задания. Нет, жаловаться на скупость начальников не приходилось – платили ему прилично. Хватало, чтобы семье помогать и себе – на жизнь, шмотки, гулянки. Но откладывать ничего не удавалось. Ведь мать, хоть и продолжает ходить на свой завод, «на работу», но уже больше года живых денег в глаза не видит – по талонам получает в магазине продукты. А ведь она не простая шлифовальщица была – передовик производства, кавалер ордена Трудового Красного Знамени. Знала и почёт, и уважение, и высокие оклады и премии, и квартиру получила от завода. Но всё в прошлом, как будто ничего и не было! Отец тоже всю жизнь в чугунолитейном цехе проработал, а теперь инвалид – что-то там с лёгкими, хорошо хоть не туберкулёз. Пенсию назначили – словно специально поиздеваться! Вот он, старший сын, всех и содержит. Да ещё сеструха в девятом классе учится, одевать девчонку надо не хуже других, чтоб не обидно ей было, чтоб не смотрели свысока дочки всяких торгашей! Вот он и потрошил этих самых торгашей без зазрения совести и даже с наслаждением, чтобы родителям да Тамарке обеспечить человеческую жизнь. Рэкет, что ж, пусть рэкет! А если надо – и задание покруче, вот как с этим красавчиком на «Харлее». Когда-то в книге он вычитал фразу о том, что каждый должен заниматься в жизни тем делом, которое умеет делать лучше всего. Лучше всего Бампер умел стрелять, драться, выслеживать, оставаясь незамеченным.
На следущее утро, пораньше, он пристроился на скамеечке, прикрытой кустом сирени, как раз во дворе дома своей жертвы. Сидел в своё удовольствие, покуривал сигареты и читал. Удобно придумали с этими книгами маленького формата в мягкой обложке – помещается в карман. Он увлечённо читал о том, как бравые космические разведчики крошат бластерами монстров на далёкой планете, но при этом не выпускал из виду нужный подъезд. Видел молодого бугая, жующего резинку, который вошёл в подъезд, и когда немного позже вышел его подопечный Олег, а за ним этот самый здоровяк, Бампер сразу понял – к парню приставлен телохранитель. Но его это нисколько не огорчило, даже позабавило: появилось хоть и небольшое, но затруднение, а он это любил. Когда всё слишком просто и легко – не интересно. Вот если хотя бы слегка удаётся разыграть индейского следопыта или космического разведчика – тогда он получал удовольствие.
Бампер решил день-другой походить за Олегом, понаблюдать, прикинуть – как и когда сделать дело. Не просто хорошо, а и интересно. Может быть, он составит план, а, может быть, будет действовать спонтанно, по обстоятельствам. Парень, конечно, мог укатить на мотоцикле, или на папашиной машине, или просто поймать такси – Бампера это не волновало, пусть покатается, потом всё равно вернётся к дому. Но этот Олег, похоже, любил ходить пешком, к тому же – бездельничал, просто гулял. Следом за ним Бампер не спеша дефилировал по центру города, спустился по каскаду лестниц на городской чёрный книжный рынок и долго бродил там. Кстати, не без пользы: пока Олег долго перебирал какие-то старые фолианты, Бампер тоже купил себе книжку Густава Эмара и парочку космических приключений, бросил их в свою заплечную сумку, рядом с кастетом. Пистолет он носил, как и положено, в кобуре подмышкой.