Вынужденный альянс. Советско-балтийские отношения и международный кризис 1939–1940. Сборник документов

Кабанов Николай Николаевич

Вторые, мотивируя свои взгляды желанием Советского Союза остаться нейтральным, не быть втянутым в вооруженный конфликт, подчеркивают, что ему было выгодно принять предложения Германии без конкретных реальных требований. Они допускают, что Советский Союз ожидает дальнейших событий и проявит активность, когда будет стопроцентно уверен, что малыми жертвами сможет получить большие успехи за счет какого-то ослабленного или малого государства. Из горячих углей сами фашисты таскают для них картофелины.

Даже польский посол Гжибовский, с которым у меня за несколько дней до вступления Красной Армии в Польшу был разговор, не допускал мысли, что могло быть какое-то тайное соглашение между Германией и Советским Союзом. Мобилизацию и Сдвижение войск Советского Союза в западном и юго-западном направлении объяснял

русскими опасениями немцев.*)¹¹ Как обоснование своих мыслей он мне изобразил один момент из своего разговора с Молотовым 31 августа с.г., когда официально явился, чтобы сообщить, что Польша находится в состоянии войны с Германией. Когда он информировал, что также Англия и Франция в ближайшие дни объявят войну Германии, Молотов был поражен и недоверчиво мотал головой.

Представители германского посольства молчат. Единственно там-сям расскажут несколько мелочей о пребывании фон Риббентропа в Москве. С немецкой пунктуальностью они определили общее время разговоров со Сталиным в 7 часов и несколько минут. Теперь они больше не скрывают, что детально обсуждены проблемы Европы и взгляды обоих государств на польские дела.

Нынешние события показывают, что *)в отношении Польши была все же принципиальная договоренность, но не был извстен час «Н». который был зависим от многих еще неизвестных обстоятельств.*)¹²

Если спокойно, даже с известной скрытой радостью в Советском Союзе встретили начало военных действий в Польше и первые немецкие успехи, то быстрое продвижение немецких армий и неудачи армии Польши вызвали здесь сильную нервозность и оживление в штабе армии. Появились первые сведения об укреплении войсковых частей, статьи «Правды» о причинах неудач Польши, нарушении границы польскими самолетами и сообщения из Берлина о восстании на Западных Украине и Белоруссии. Начали циркулировать слухи, распространяемые приезжими крестьянами на рынках, *)о происходящих реквизициях колхозных лошадей и повозок.*)¹³

Даже тогда, когда частичная мобилизация в 7 военных округах была объявлена, хотя фактически уже за несколько дней до сообщения ТАСС началась, еще в дипломатическом корпусе преобладало мнение, что это только шаги предосторожности, даже страха в отношении быстрого немецкого вторжения в границы Советского Союза.

Сам ход мобилизации, насколько за ней вообще в здешних условиях было возможно наблюдать, был поспешным и дерганым; местный корпус военных представителей ее слишком высоко не оценивает. Резервисты после регистрации по домам не были распущены и им не была дана даже возможность проститься с родными. Некоторые учреждения остались полностью без работников, особенно транспортные организации. Во многих случаях, по просьбе учреждений, призванные спустя несколько дней вернулись на работу. В первые дни создалось впечатление, *)что Москва эвакуируется:*)¹⁴ по главным дорогам в западном направлении двигались воинские части, танки, тракторы, технические средства, радиостанции, реквизированные лошади, авто, крестьянские повозки, артиллерия и т. д. Движение на улицах с каждым днем уменьшалось. Умы жителей были в смятении. Можно было видеть те самые картины, как в некоторых хороших заграничных городах в день объявления войны; длинные хвосты у магазинов; покупали все, что только было возможно купить, и за несколько дней магазины стали пустыми. Хотя надзорные учреждения энергично преследуют «спекулянтов», судебные учреждения их процессы проводят вне очереди, все же не хватает соли, хлеба, мяса, сахара и других продуктов, не говоря уже о мануфактуре, которую более купить невозможно. Каждый пытается превратить свободные денежные средства в товары. Однако в целом следует признать, что мобилизация прошла намного лучше, чем это можно было ожидать. Об эксцессах и конфликтах сведений нет. Также никакие чрезвычайные шаги к поддержанию порядка не предпринимались. Благодаря быстро мобилизованным транспортным средствам отдельных учреждений, пока доставка продуктов питания в магазины уже в целом налажена. За исключением роста цен, надо сказать, что первую проверку учреждения Советского Союза в целом выдержали.

16 сентября, т. е. за день до вступления Красной Армии в Польшу, ни английским, ни у французским ответственным работникам посольств, с которыми была возможность обговорить политическое положение, не было ничего известно о вероятном движении Красной Армии, посему сведения иностранных газет, что якобы шаг Советского Союза им был известен тремя днями ранее, не выдерживает критику. Спокойны были также представители германского посольства. В разговорах они осторожно высказывались, что движение Красной Армии на юг и запад понятно, но на север пока необъяснимо.

17 сентября, когда дипломатический корпус получил уже известную ноту Молотова¹⁵ и копию адресованной послу Польши ноты, началось живое взаимное общение. Некоторые коллеги из северных государств уже успели информировать остальных, что Балтийские государства ноту Молотова не получили, что указывает на скрытые мотивы Советского Союза. Их подозрения рассеяло московское радио, указавшее список государств, которым нота передана.

Хотя каждый день приносил сюрпризы один другой превосходящие, все же этот шаг Советского Союза был слишком важен, чтобы его должным образом не оценить. Большой белый медведь задвигался, чтобы присоединить бывшую территорию, чтобы освободить своих соплеменников, чтобы расширить территорию, где царит советский порядок.

Ноту Молотова 17 сентября послу Польши, который ее *)не принял*)¹⁶. здесь считают «шедевром» дипломатии. В ноте, подготовленной уже днем ранее, приводились аргументы, говорившие против фактического положения в Польше: в тот день польское государство еще существовало, правительство не оставило территорию государства, договоры были в силе, а столица Варшава держится и по сей день. Также для дипломатического корпуса присланная Молотовым нота *)значима с юридической точки зрения: нападающее государство декларирует свой нейтралитет по отношению к нейтральным и тем странам, которые обязались Польшу защищать.*)¹⁷

Персонал посольства Польши, число которого, вместе с консулами и их работниками превышает 100 персон, все еще находится в Москве. Надзор за инвентарем посольства и защиту граждан Польши приняла Франция. Занятая комиссариатом иностранных дел позиция не благожелательна к посольству. Было отказано послу Гжибовскому в «laissez-passer»¹⁸, не говоря уже о других владельцах дипломатических паспортов. Североамериканский посол Штейнгардт, к которому польский посол обратился за посредничеством, отказался, мотивировав, что он один из самых молодых в дипломатическом корпусе. Наконец, по просьбе посла Италии Россо, германский посол граф Шуленбург сделал демарш в комиссариате. Он имел успех и было обещано, что «laissez-passer» получит польский посол, советник и военный представитель. Их отъезд в Румынию ожидается в воскресенье, 24 сентября.

Если французского посла Наджиара и английского Сидса нельзя оценить как хороших знатоков условий Советского Союза, что, несомненно, влияет на доверенные им ответственные обязанности, то в отношении посла Гжибовского это нельзя сказать. Все же своим барским поведением он не удостоился позитивной оценки ни дипломатического корпуса, ни правительства Советского Союза.

Одновременно с легким и быстрым походом Красной Армии по польским равнинам разворачивалась еще более быстрая пропаганда: тысячи резолюций, принятых на предприятиях и учреждениях, несли приветы Сталину и тепло приветствовали шаги правительства, освободившего братьев – украинцев и белорусов. Пресса представляла впечатления комиссаров в занятых областях и заключения иностранных авторитетов о притеснении меньшинств, неблагожелательные Польше. Красной Армии, за которой следовала широкая сеть пропагандистов, давались указания быть корректной и щепетильной в отношении жителей. Весьма знаковыми являются первые сведения из занятых областей: «В селах жители создают крестьянские комитеты, организуют колонны добровольцев для поддержания порядка. Комитеты описывают помещичье имущество; организуется рабочая гвардия. Из Барановичей сообщают, что крестьянам роздана помещичья земля, скот. Рабочая гвардия уже за несколько дней изловила 50 польских офицеров, полицейских и жандармов. Белорусский трудовой люд с корнем вырвет остатки польских панов…».