Вырай
Шрифт:
Неизвестный оператор не испугался шагающей сосны. Даже наоборот, обрадовался. Что-то удовлетворённо пробормотал, выудил откуда-то странный прибор, напомнивший дозиметр, и направил его в сторону хвойного шатуна. Приборчик защёлкал, зачмокал, захрюкал, а потом выдал четырёхзначную цифру.
— Три тысячи пятьсот тридцать шесть, замечательно. — Неожиданно басом сказал кто-то за кадром, скорее всего, оператор.
Что значили эти цифры, и почему исследователь был им так рад, председатель не понял.
Человек двинулся за деревом. То ли оно снова вросло в землю, то ли просто исчезло, но прибор резко сбросил показания до нуля.
А затем на грани слышимости раздалось многоголосое пение. Оператор завертел головой и замахал «дозиметром».
— О, на север. — Удовлетворённо сказал он, когда приборчик слабо пискнул. — Гарбузович, двинулись!
В кадре появился человек — крупный, в форме и с оружием. К его поясу крепился страховочный трос, конец которого терялся среди деревьев и кустарников.
— Господин Урядов, у нас чёткие инструкции, да и время поджимает, скоро назад. Вы же не хотите, чтобы нас, как прошлый раз, выдёргивали? Я вот не желаю опять мордой по земле волочиться.
— Спокойно. Мы успеем. Судя по показаниям, здесь недалеко.
Сразу стало ясно, кто в тандеме главный — человек с оружием недовольно поморщился, но послушался.
Прибор щёлкал всё время, пока эти двое шли по лесу. Периодически в кадре появлялось устройство, Урядов каждый раз довольно хмыкал — цифра давно перевалила за шестизначные значения и продолжала расти.
Мелодия становилось всё громче. В какой-то миг деревья кончились, и исследователи оказались на краю поляны, в центре которой женщины водили хоровод и очень слаженно пели.
— Их двадцать одна. — Тихонько подсказал гэбист, когда увидел, что Игнатьевич шевелит губами, пытаясь сосчитать хористок.
Певицы выглядели очень колоритно — все в белых полотняных длинных рубахах, с распущенными волосами. В центре хоровода клубилось что-то тёмное.
— Урядов, пойдём отсюда. — Дрожащим голосом сказал Гарбузович. — Богом тебя прошу, пойдём.
— Тихо! Услышат!
Песня прервалась, женщины разом обернулись и уставились на гостей пустыми глазницами.
Гарбузович не выдержал и дал очередь по существам, не причинив им, однако, никакого вреда. Но певуньи занервничали, взлетели и суетливо закружились в паре метров от земли.
— Гарбузович, оставить! Что ты делаешь, идиот?! — Зашипел оператор.
Но мужчина не слушал. Он снова нажал на курок.
В этот раз он попал одной из «женщин» в голову, и она, картинно взмахнув руками, рухнула на землю.
Существа заверещали и одновременно рванули к человеку с автоматом.
Урядов развернулся и побежал прочь. На заднем плане прозвучали выстрелы, полный боли крик, и всё стихло. Оператор бежал, и камера дико скакала, превращая видеоряд в размытые цветные пятна. Затем исследователь, видимо, упал, потому что пятна приобрели чёткость, на миг превратились в робкую лесную травку, которая быстро приблизилась к объективу. На этом видео закончилось.
— Думаю, вы поняли, зачем мы вас позвали?
Сергей Игнатьевич кивнул, привычно потянулся к нагрудному карману, но на футболке его не оказалось. Взявшись за грудь с левой стороны, он устало сказал:
— Понял. Да, это они. Я всех не рассмотрел, но тех, что успел, узнал. Это женщины из Подзелёнок.
— Давайте посмотрим ещё раз, если хотите.
— Нет-нет! — Торопливо сказал председатель. — Не смогу я это второй раз смотреть, извините. Это точно они.
Человек молчал, раздумывая. Игнатьевич старался дышать глубоко и медленно, стараясь унять боль в сердце.
— Вы точно уверены?
— Точно. Это они. Зуб даю.
— Ладно, не буду вас мучить. — Принял решение представитель закона. — В принципе, мы и так это знали, сличили по документам. Но, сами понимаете — они выглядят гораздо младше паспортных фотографий, поэтому нужен был кто-то, кто знал их лично. Спасибо за сотрудничество.
Игнатьевич устало махнул свободной рукой — мол, никаких проблем, обращайтесь, если что, и поморщился.
— Подпишите вот здесь, здесь, и здесь. И не забывайте — не стоит распространяться об увиденном.
За последние две недели председатель таких бумажек подписал уже штук двадцать, поэтому подмахнул не глядя.
Лейтенант Буревич вас проводит. Сейчас я его вызову.
— Скажите, э-э-э, товарищ. А что с теми, кто вёл съёмку?
Гэбист помолчал, но, видимо, решил, что председатель заслуживает узнать финал:
— Гарбузовича мы не нашли. А Урядов погиб, его тело мы вытащили.
— Тоже убили? Эти, подзелёнковские?
— Нет. Он, видимо, бежал в панике, не разбирая дороги. Споткнулся, разбил голову.
Когда председатель ушёл, в здание влетел запыхавшийся солдат:
— Нет их. Сбежали в Объект и как в воду канули. И машина их с кладбища исчезла — там дежурил Кучкин, он клянётся, что не отлучался никуда. Один раз мошка в глаз попала, проморгался — автомобиля нет. И звука двигателя не слышал. Так что не могли они на нём укатить.
— Свободен.
«Не нравится это мне. Журналисты, чтоб их чёрт забрал. Не хватало ещё мировой огласки».
Человек подумал, а потом взял в руки телефон. Стоило об инциденте с корреспондентами сообщить вышестоящим.