Вырай
Шрифт:
***
Татьяна Петровна, можно? — В кабинет заглянула Екатерина Семёновна.
— Конечно, проходите. Что у вас — опять давление шалит?
— Да не. — Махнула рукой старушка. — Мы к тебе по делу.
Дверь распахнулась, и удивлённая девушка увидела целую делегацию пенсионерок: Екатерину Семёновну, Антонину Николаевну, Бабу Лену, ещё четырёх пожилых жительниц Красноселья, одну из Яблоневки и двух из Потаповки.
— Здравствуйте, — удивлённо пискнула фельдшер, встала из-за стола и сделала шаг назад.
— Ты чего, девка? Мы ж тебя не бить пришли. — Захихикала баба Лена. — Сказано же — по делу.
— И по какому? Да вы присаживайтесь. — Показала Татьяна на кушетку, покрытую клеёнкой.
Николаевна и сухонькая потаповская старушка, имени которой Таня не помнила, присели.
Женщины молчали, поглядывая друг на друга. Никто не хотел говорить первым. Поэтому фельдшер взяла инициативу в свои руки:
— Так. Екатерина Семёновна. Что случилось?
Оратор был определён. Пенсионерка затараторила:
— Мы тут хотим один ритуал провести. Он очень трудный. Нужна твоя помощь.
— Моя?! — Поразилась девушка.
— Ну, не только твоя. Почти все жэнщчыны должны участвовать.
— А что за ритуал?
— Защитный. — Вступила в беседу Николаевна. — Я, правда, не совсем уверена, что он от нечисти — бабка моя его подписала «Помощь от всякого лиха».
— Не слухай Тоньку. — Перебила Семёновна. — Она нам вчера говорила, что очень похоже как раз на все заговоры, что от нечистиков помогают. Только, как это…
— Хлебальней. — Подсказала Баба Лена.
— Глобальней! Эх, Ленка, молчи уж, раз не знаешь! Так вот. Это нам и надо. К тому же другого варианта нетути, на власти надежды нет, а жить хочется.
— Окей. Так что я должна делать?
— Смотри, девка. — Николаевна вновь взяла слово. — Ритуал простой, как драник. Вокруг места, которое надо защитить — хаты, или всей деревни, старые бабы тянут плуг. Замужние бездетные, как ты, плуг ведут. Ззаду идут незамужние младше восемнадцати, читают заговор. Рожавшие следят, чтобы мужики не мешались и не подглядывали.
Мысленно Таня быстро разложила роли с точки зрения функционирования репродуктивной системы: вместо лошадей — женщины после климакса; вместо пахаря — ведущие половую жизнь, но бездетные; читающие текст — юные девушки, только вступившие в половое созревание; контролирующие процесс — зрелые, в самом расцвете сил.
— Мы хотим опахать Яблоневку, Красноселье, Потаповку и дороги между ними. Получается, по кругу если идти, километров тридцать, мы за один раз всё равно не успеем — надо начать с закатом и закончить с рассветом. Но за три-четыре ночи управимся.
— Вы с ума сошли? — Забыла о вежливости Таня. — Ладно, я, молодая, и то, сомневаюсь, что смогу пешком тридцать километров пройти, за плугом тем более. А вы? В паспорт давно заглядывали?
Старушки обиженно засопели.
— Извините. — Смутилась фельдшер. — Не хотела вас обидеть.
— Таня Петровна, мы, конечно, старые, но не дуры. Три перед плугом, одна за ним, меняться будем каждые пять километров. Так что не надо тут. Панику разводить. — Фыркнула одна из потаповских.
— Допустим, пять километров я выдержу. Но ведь сейчас жара какая стоит!
— Так ночью пахать будем! И голышом! Так что не упреем, — умоляюще сказала баба Лена.
— Молодёжь нынче хилая пошла. Оно и понятно, почему отказывается. Ещё упадёт за плугом-то, гляди, малохольная какая — худая, мелкая. Ясное дело — она ж городская. Может, без неё справимся? — Громко зашептала одна из пенсионерок Семёновной на ухо.
Тане стало обидно.
— Я согласна. — Резко сказала она.
Глава 56
Первый раз в жизни глаза разъедал пот. Тело облепили счастливые комары, но Татьяна их не замечала. Где-то между Красносельем и Потаповкой девушка наступила на осколок стекла, а потом об этом попросту забыла.
Оказалось, ставить защиту вокруг деревень — тяжёлая работа.
Пенсионерки, словно роботы, молча тащили плуг. Старческие спины белели в темноте, сутулые плечи синхронно покачивались из стороны в сторону. Сзади шла пухленькая восьмиклассница, Любочка Мамаева. Девочка испуганно таращилась в темноту, но не забывала читать заклинание.
— Як на небе шмат зорачак, так на зямлі шмат кветачак.
«Ещё час. Всего час. Один. Единица — это так мало!»
— А я выйду ў поле, нарву кветачак, а я выйду ў поле, пагляджу на зорачкі. А на злое ліха хай божанька глядзіць, а злое ліха хай божанька зрывае.
«Год назад скажи мне кто, что я буду таскать плуг, запряжённый старыми голыми тётками. Ночью. Для защиты деревни от нечисти. Да я бы на смех такого юмориста подняла!»
— Каб у нашых хатах дзеткі не баяліся, каб хлопцы з дзеўкамі на лаўках мілаваліся. Зараз будзем араць, Богу месца прыглядаць. Куды ён прыйдзе, адтуль ліха сыйдзе. Амінь.
Девчушка помолчала несколько секунд, а затем начала с самого начала:
— Як на небе шмат зорачак, так на зямлі шмат кветачак…
Мужики отнеслись с пониманием и закрылись сегодня в домах. Отец Сергий попытался было воспротивится «языческому» ритуалу, но женщины его отбрили: «Мы ж с Божьей помощью, какое язычество?!»
Батюшка махнул рукой. Он давно понял, что в стране «бытовое» православие настолько тесно переплелось с язычеством и католицизмом, что любой верующий человек из России, Польши или, например, Греции, пришёл бы в ужас.
— Ладно. Делайте, что хотите. Только попоститесь хотя бы день да помолитесь перед тем, как в плуг впрягаться.
— А то ж, батюшка! И попостимся, и в баньке попаримся, и плуг освятим, и кресты оденем. А кресты заговорим, чтобы уж наверняка.
Священник закатил глаза, но спорить не стал. А жене своей строго-настрого приказал не связываться с сельскими активистками.