Высокая ставка
Шрифт:
— Бога ради, Изи, остановись, — взмолился он. — Я не выношу, когда ты так делаешь.
Она повернулась к нему и игриво толкнула в бок, поддразнивая:
— Это потому, Марко, что ты слишком стар для меня!
Некоторое время они молчали, наблюдая за снующими пешеходами. Тем временем в приемнике кончился какой-то старый шлягер и зазвучали вступительные аккорды новой песни. «Что это? — встрепенулся Сэл. — Что-то знакомое. Кто это? Кто автор музыки?» И тогда до него дошло, и он взглянул на Изабель, как раз в тот момент, когда и она поняла. Зазвучал ее голос.
Тогда они впервые услышали свою песню по радио. Изабель обняла Сэла, заплакала. Сэл рассмеялся, а потом они вместе то смеялись, то плакали, осыпая друг друга поцелуями
— Это наша песня. Мы ее исполняем!
Кто-то из ребятишек приглушил радио и крикнул:
— Вы спрашиваете, куда едет автобус?
И Сэл с Изабель снова весело рассмеялись. Потом вспыхнул зеленый свет, и машины, стоявшие позади, принялись сердито сигналить. А они все смеялись и никак не могли остановиться.
Сэл повернул на запад и включил «дворники» на самый высокий режим, потому что дождь уже превратился в непроницаемую завесу, настолько плотную, что в ней отражался свет передних фар. Время от времени по дороге попадались стоявшие на обочине автомобили, водители пережидали на обочине дождь, чтобы не рисковать. Но Сэл и раньше ездил по мокрым дорогам. В Нью-Орлеане редкий день выдавался без дождя. И так на протяжении всего года.
Он опять закурил, воспользовавшись зажигалкой на приборной панели, и снова вспомнил тот день на Леогтольдштрассе, когда впервые услышал себя по радио. И тут же всплыло еще одно, дорогое его сердцу воспоминание. «Тропик Козерога» стал одним из самых популярных хитов в Германии и в странах Бенилюкса. Карл уже вел переговоры о продаже альбома во Франции и Швейцарии. Он организовал туда поездку для всей группы, и начиналась она, разумеется, с Парижа. С деньгами по-прежнему было туго, и Изабель, Карл, Эрик, оркестр и все остальные жили в небольшом двухэтажном отеле неподалеку от Люксембургского парка. Выступление прошло с огромным успехом — французы были без ума от поп-звезды, и после концерта поклонники провожали Изабель и Сэла до отеля, всячески изъявляя свой восторг, те уже не надеялись освободиться и спокойно вздохнуть. Позже открыли огромные окна и любовались рассветом, разливавшим свое золотое сияние по всему горизонту за Монпарнасом. Стоя на балконе, под одной простыней, они курили и наблюдали, как постепенно просыпается все вокруг. На противоположной стороне улицы мясник мыл свою лавку из садового шланга. По желобу стекала, окрашенная кровью, вода. Продавец цветов выставил пластмассовые ведра с цветами ярко-красными, бледно-желтыми, небесно-голубыми и белыми. Они проголодались и чувствовали себя совершенно опустошенными после бурно проведенной ночи. Поэтому спустились вниз и в поисках места, где можно позавтракать, побрели в обнимку по улице. Вскоре им попалось кафе, оно как раз открывалось, и они заказали омлет, булочки с конфитюром и кофе. Заказ приняли без особого энтузиазма — было совсем еще рано. И все же хозяйка в конце концов принесла омлет, и Изи с Сэлом набросились на него, как голодные волки. Тем временем ее сын, худосочный, с сальными волосами парень, стелил на столы белые в красную клетку скатерти, раскладывал бумажные салфетки, ножи, вилки и при этом все время что-то напевал себе под нос. Вскоре он приблизился к ним, уже можно было различить мелодию. Изабель услышала ее первой и через стол коснулась руки Сэла, а когда он взглянул на нее, показала глазами на парня. Сэл прислушался. Да, мальчик напевал «Прикосновение незнакомки». Сэл замер. Его песни везде поют. Все их знают. Он наблюдал за парнем. Может быть, он узнал Изабель и хочет сделать им приятное? Но лицо у мальчика было невинным, как у младенца. Накрыв столы, он отправился
Было по-прежнему холодно и темно и дождь лил не утихая, когда Сэл подкатил к подъезду «Беверли-Хиллз». То на себе, то волоком Сэл с трудом протащил Эрика через весь вестибюль, а потом в его номер. Уложив приятеля в постель, он поднял воротник и под дождем побежал по извилистой дорожке, отыскивая их с Изи бунгало. С улицы все они выглядели совершенно одинаково, среди деревьев и густого кустарника, так что с него потоками стекала вода, когда он шумно ворвался в спальню.
— Кто это? Кто? — Изабель подскочила на кровати, прикрыв грудь простыней.
— Я, детка, — сказал Сэл, включив тусклый свет и сбрасывая мокрую одежду. — Кто же еще?
Изи мгновение с любопытством разглядывала его, потом отвернулась и накрыла голову подушками.
Дрожа от холода и выбивая зубами дробь, Сэл вытерся в ванной полотенцем, погасил свет и нырнул под одеяло. Он вплотную придвинулся к Изи и крепко прижал ее к себе.
— Эй, — шепнул он ей на ухо, — ты спала на моей половине постели и согрела ее. Спасибо, детка.
Она не сразу ответила, лежала не дыша, притаившись, потом спросила:
— Что ты сказал?
Он уткнулся носом в ее колючий затылок, с наслаждением вдыхая исходивший от нее аромат.
— Сказал «спасибо» за то, что ты мне согрела постель, — уже засыпая, пробормотал он, — не хочешь спросить, где я был?
— Утром спрошу, — услышал он сквозь дрему и отключился.
Утро в тот день началось очень рано. Вечером предстояла церемония вручения призов «Грэмми», и Карл устроил в номере грандиозный завтрак. За столом он объяснил Изабель, Сэлу, Эрику и Джованни, как снимать напряжение во время ответственных выступлений. Сэл не выспался и чувствовал себя совершенно разбитым. Он бросал суровые взгляды на Эрика, вполне отдохнувшего и жизнерадостного, и тот, набив рот, в очередной раз спросил как ни в чем не бывало:
— Что с тобой, старик? Ты такой мрачный!
— Еще бы, — парировал Сэл. — Посмотрел бы я на тебя, черт побери, если бы ты ночь напролет гнал машину под ливнем с траханым пьянчугой, храпящим тебе в ухо.
Карл прервал свои бесконечные наставления и поднялся, чтобы взглянуть на дождь, все еще лупивший по веранде.
— Погода отвратительная. Придется им отказаться от мероприятий, предшествующих презентации.
Он вернулся на свое место за столом.
— Я думал, — сказал он, вернувшись на свое место, — что в Южной Калифорнии вообще не бывает дождей.
Сэл и Эрик переглянулись и с веселым огоньком в глазах дружно запели:
Позвольте предупредить вас, господин.
Идет дождь, господин.
Идет до-о-о-ождь!
— Бог мой, ну и ну, — промолвил Карл, глядя на Изабель и укоризненно покачивая головой.
Наступил день вручения призов «Грэмми». Изабель ожидало шесть призов, а Сэлу, по прогнозам «Лос-Анджелес тайме» награда по номинации, в которой значилось его имя. Сэл не позволит этому, заносчивому нацисту испортить ему настроение.
— О'кей, Великий Игрок, — поддел он Эрика. — Как насчет того, чтобы сыграть в бридж на сто баксов?
Ставка мизерная. И Эрик отнесся к предложению Сэла без всякого интереса.
Эрик закатил глаза и пропел:
Я лишился работы, я лишился ума.
Я лишился самоуважения, я лишился хлеба.
— Омерзительно! — воскликнул Карл, швырнув салфетку на стол.
В ответ на это Эрик и Сэл запрокинули головы и завыли:
— Хочу домо-о-ой!
— Марко! — не вытерпела Изабель. — Речь идет о серьезных вещах! — В ее жгучих глазах вспыхнул огонь. — О моей карьере!