Высота
Шрифт:
— Вот! Дама просит, — поддержал Кузьмич. — А уж эта дама, мне кажется, имеет право знать.
Булавин так грохнул кулаком по столу, что чашечки с тарелками подпрыгнули. На секунду даже Лешка отвлекся от разглядывания очередной фотографии и удивленно посмотрел на начальника. Но тот уже встал с дивана и за руку тянул свою юную помощницу в коридор.
— Что это с шефом? — спросил инструктора парень.
— Подозреваю, что кое-кто и без парашюта допрыгался…
Когда за ушедшими закрылась дверь, двое оставшихся мужчин дружно уткнулись в альбом.
— Чего ж так больно? — Ферзь пальцем
— Потому, Лешенька, что любовь ее такая. Как болезнь…
— Смертельная, — закончил вместо инструктора парень.
— Да!
— А у Глеба с девчонкой что? — бросил взгляд на закрытую дверь. — Я раньше не замечал, а вот сейчас… Шефа не узнать. Может, пропал как я?
— А ты на Викторовича не ровняйся, — хохотнул Кузьмич. — У него тараканы в голове другой масти, да и Карина… Мне про папку ее рассказывали, дядька вменяемый. Такой дурочку не вырастит.
Лешка только криво улыбнулся. Вот оказывается, кто занял сердце красавицы!
— В чувстве прекрасного Булавину не откажешь. Но морду я дорогому шефу все-таки набью, если обидит ее.
— В очередь! — прокряхтел Кузьмич. — За мной будешь!
— И куда мы так спешим? — пыталась притормозить шефа Карина.
— Туфли искать! — не останавливаясь, кинул Булавин.
Ему и в правду уже надоело отводить взгляд от маленьких пальчиков и розовых пяток. Они постоянно мелькали из-под стола, сводя сума пикантными воспоминаниями недельной давности. Казалось бы, обычные чуть бледные пальчики, ровные, изящные, а он, как голодный кот, увидавший мясо, не может отвести глаз, хочет коснуться…
Осталось только возбудиться и все — прощай здравый смысл!
— Может, утром поищем? — печально взглянув за порог, протянула девушка. — Там мокро и холодно.
Глеб замер, как вкопанный. Сквозь легкий хмельной дурман до него медленно доходила абсурдность ситуации. Как назло, других девушек, у которых можно было бы одолжить обувь, в здании администрации не было, а к незадачливой подружке Ферзя даже соваться не хотелось.
— Ладно, я сам поищу. Где ты их могла оставить?
Карина зарылась пальцами в свои густые волнистые волосы, словно это помогало думать, и по-детски закусила губу. Простой жест, но мужчине пришлось изрядно напрячься, чтобы сдержать отчаянный стон. Ну, разве можно быть такой? Пьяные глаза лихорадочно блестят, волосы растрепанны, а распухшие губы так и просят неприятностей.
— Сейчас же прекрати кривляться! — не выдержав, грозно скомандовал шеф.
— Кто кривляется? — округлила глаза девушка.
— Ты, кто ж еще! И руки от волос тоже убери!
— Господин начальник, а не оборзели ли вы? — девушка привалилась плечиком к дверному косяку и нахально долгим изучающим взглядом уставилась на шефа. — По ночам я не работаю, так что и приказам вашим не подчиняюсь.
— Я помню: не слушаешь, не убегаешь…
— Хватит! — резко прервала. — Спасибо за науку! Урок искусства быть послушной от вас, мэтр, я уже получила. Доходчиво!
Слова вылетели, как пули, ни одна не промахнулась. От остроты ощущений Булавину резко захотелось что-нибудь сломать, сорваться. Ну почему он не остановился тогда, не вышел
— Карина, я знаю, что поступил как последний подонок. На моем месте глупо будет говорить, что не хотел сделать тебе больно.
Глеб оперся спиной о противоположный дверной косяк и прикрыл глаза. Алкоголь подействовал слабо, а ведь так хотелось напиться, расслабиться и не о чем не думать. Слишком сладкая мечта, наивная. Напротив, отвернув лицо к улице, стояла девушка. Что высматривала она там, в кромешной темноте? О чем задумалась? Может о страстной ночи, что объединила их на короткий срок, а может о своем телефонном звонке. Мужчина устало провел рукой по лицу. Теперь уже не получится расстаться без лишних слов. Вот она, рядом, требует ответов, а ему и сказать нечего.
Разве может он сейчас, после всего сознаться, что до сих пор хочет, бредит ею даже в объятиях другой, что как магнитом тянет обнять, согреть крохотные пальчики на ногах? Он уже наступил на горло собственной песне, сделал все, чтобы отпугнуть, уберечь от отношений, которые ни к чему хорошему не приведут обоих. Но не вышло. Какая же она упрямая! Еще там в больнице одним своим присутствием умудрилась разрушить все привычные границы, все стереотипы, а сейчас…
Сейчас безумно хотелось стереть из прошлого ночь с Ириной. Пугающее желание. Еще бы немного времени. Хотя бы неделю-две чтобы понять происходящее с собой…
— Карина… — позвал шепотом.
Она сделала вид, что не слышит. Стояла, погруженная в свои мысли. Ноги замерзали, но терпела. Сейчас, зная Глеба получше, не стоило ни на что жаловаться. Этот удивительный мужчина руководствовался непостижимой логикой. Растоптав без жалости все самые нежные чувства, он не позволит замерзнуть или устать. Носить на руках, согревать, заботиться — это легко, но впустить в сердце…
— Я бросила туфли где-то возле крыльца… — размыкая кольцо собственных мыслей, сказала Карина.
Избавленный от необходимости вести ненужный никому, выматывающий разговор, Булавин кивнул и тут же растворился во мраке.
С пару минут девушка простояла одна в кромешной темноте. И куда только он мог запропаститься на крохотном пятачке земли? Ощущая себя полной дурой, шагнула за порог. Она сама отыщет обувь и вернется к коллегам.
Карина аккуратно спустилась по лесенке. Вокруг, хоть глаз выколи, ничего не было видно. Как же не вовремя перегорела лампочка в уличном фонаре.
Когда босые ноги коснулись неприятно-влажной травы, она уже и сама пожалела, что не дождалась босса.
Неприятный озноб прошел по всему телу, заставил вздрогнуть. Вдруг кто-то очутился рядом и без спроса подхватил ее на руки. Эти объятия она узнает из тысячи.
— А ну отпусти меня! — возмутилась девушка. — Накаталась сегодня у тебя на ручках. Хватит!
— Сдурела что ли? Простынешь ведь! — Глеб за пару шагов преодолел расстояние до крыльца и поставил свою ношу на деревянные ступени.
— О, да ты опять возомнил себя спасителем!
— Карина, не надо…
— Что не надо? Не надо говорить правду? — глаза девушки уже сверкали от непролитых слез, держать в себе обиду не удавалось. — Спас несчастную влюбленную дурочку, лихо развеяв иллюзии! Прожевал и выплюнул. Браво!