Выстрелы с той стороны
Шрифт:
Но над Энеем склонилась не Магда, а крупный русоволосый парень. Давешний охранник.
— РСР, — сказала далеко за спиной фрау Эллерт. — "Ангельская пыль". А про группу я не спрашиваю, потому что не хочу знать. Через два дня после фейерверка на Украине, когда ещё не было известно, возьмёт вас СБ или нет, я получила приказ исполнительного комитета ликвидировать вас, как только вы появитесь. Вас и всех, кто с вами. Юпитер о приказе не знал, потому что я не передала его вниз. И я не стала бы искать вас. Но вы пришли ко мне сами. Вас, черт бы вас побрал, видели. Вашу личность есть кому установить. А мне не выстоять против штаба.
— С-с таким здоровенным парнем на подхвате? Насыпьте им крысиного яду в пиво…
Эней не договорил, потому что понял: ещё секунда лежания на спине — и он захлебнётся в собственной блевотине. Он перевернулся на живот и сумел даже подняться на четвереньки.
— Извините, — выдавил он из себя через полминуты. — Извините. Хороший ковёр… был. Ваш… охранник… не оттащит меня в сортир?
— Переживёт ковёр. Не вы первый. Генрих, Магда — этого молодого человека нужно доставить в южный док. Я не думаю, что он может в этом состоянии куда-нибудь уплыть, но все-таки проследите.
Судя по голосу, фрау Эллерт стояла шагах в трех от него. Слишком далеко.
— Говорить, что мне жаль, будет неприлично. И что это приказ — тоже.
— Какие приличия, тут все свои, — Эней почувствовал новый позыв к рвоте, но в итоге вышел только стон. — А про приказ говорил комендант Кота-пять… его еще повесили потом… Послушайте, зачем? Я не прошу… но зачем? Только чтобы выполнить приказ какой-то штабной сволочи? — слово "сволочь" он сказал по-русски, не в силах подобрать немецкий аналог. — А если мы вас прикроем?
— Вы правы насчет приказа, — голос утекал все дальше. — А прикрыть меня вы, увы, не сможете. Они там не то все спелись, не то перепугались до потери разума. Михель попробовал их сдвинуть — сами видите, что вышло. Я ведь тоже не знала, что дело так плохо. Мне нужно время. А сейчас его нет.
— Мы любой ценой прикроем, — Эней попытался быть убедительным. На четвереньках в луже рвоты это получалось плохо. — А если я всплыву в доке — мои люди вас найдут… Знаете… есть простое решение… и есть правильное…
Сказал он последние слова по-немецки или по-русски — он уже не понимал.
Видимо, язык был не тот — или не подействовал. Потому что дальше он куда-то потёк. Кажется, по воздуху. Нет. Его просто вздёрнули на ноги, держа за руки и за шкирку.
Сейчас! — крикнул он сам себе где-то глубоко внутри. Ног Эней не чуял совсем, но реакция Генриха показала, что он проделал именно то, что намеревался: влепил референту-телохранителю каблуком по подъему стопы. Хороший трюк, только работать его надо не глядя и быстро. Генрих подскочил на одной ножке, отпустил руку Энея — и тот сумел бросить себя к столу и схватить макетный нож. Магда успела прикрыть грудь рукой, нож пробил ей предплечье. Теперь нужно было валить её и отбирать пистолет — а там посмотрим, кто у чьих ботфорт… и будь их двое, а не трое, может быть, что-то и выгорело бы… но фрау Эллерт, божий одуванчик, тоже оказалась отменным бойцом — не по выучке, по духу: откуда-то из мертвой зоны, из области, застланной наркотическим туманом, на Энея наехало тяжелое кресло, выполненное в стиле "прошютто". Кресло сбило его с ног и с панталыку: вместо того чтобы резать глотку Магде, он выпустил пенорезиновые кишки мягкой мебели. Магда не растерялась и прыгнула сверху — Эней захрипел, придавленный к полу предметом обстановки и здоровенной чернявой девахой.
Выкрутив ему руку, Магда с Генрихом забрали макетный нож. Потом вынули пленника из-под кресла и связали руки и ноги скотчем. Потом Магда пнула его два раза.
— Я боли не чувствую, — просветил он бестолковую тёлку. Воля к борьбе оставила его тут же — внутренний страж, который разжёг этот огонь, не видел смысла поддерживать его в такой безнадежной ситуации.
— Магда, идиотка! Никаких побоев, — теперь фрау Эллерт нависла прямо над Энеем. — Вам двоим стоило проявить больше осторожности. Как-никак, ученик Ростбифа.
Достав салфетку, она вытерла с лица и шеи своего пленника размазавшуюся дрянь.
— Обыщите его тщательно. Магда, иди сюда, я помогу тебе перевязать руку.
Эней проникся к Магде сочувствием. Ему было так хорошо, что он был готов любить весь мир. Куда там святым… Доза "ангельской пыли" — и жизнь прекрасна. Даже когда валяешься на полу, ожидая транспортировки на тот свет.
Генрих умело обшарил его, потом принес сканер и тщательно, дюйм за дюймом, просветил. На Энее было два пассивных маячка, он нашёл оба. Потом снял с пленника серебряный перстень и деревянный крестик, подаренный владыкой Романом. Перстень бросил в стакан с водой, за крестик принялся с макетным ножом.
— Отдай, — Эней неожиданно заплакал. — Там нет ничего. Не нужно. Свинья ты… — Древесина хрустнула, каждая перекладинка распалась надвое.
— Извини, — сказал Генрих. — Я должен был убедиться.
— Меня нет уже больше часа, — сказал Эней, героически сражаясь со сном. Слёзы кончились так же внезапно, как и появились. — Меня будут искать. А найдут вас.
Он предупреждал, а не угрожал. Ему действительно не хотелось, чтобы Цумэ и Десперадо порвали глотки этим славным ребятам, а Мэй шлёпнула милую бабушку Аннемари.
— Мне уже всё равно, — сказала милая бабушка. — И этот ваш бросок показал, что простое решение в данном случае — и есть правильное. Отдохните, мальчик. Вы устали сражаться.
Энея снова подняли на ноги, усадили в порезанное кресло. Он закрыл глаза. Ему никогда в жизни не было так хорошо и так плохо одновременно. Да, права бабка. Он неимоверно устал сражаться…
— Все, что я могу для вас сделать, — это не причинять вам боли, — Аннемари Эллерт стала бестелесным духом и витала где-то возле правого уха. — И я не трону ваших друзей и ваших контрабандистов.
— Не бойтесь, я не буду являться к вам по ночам, — успокоил её Эней. Это было последнее, что он сказал — кресло сомкнуло над ним мягкие кожаные губы и принялось, чавкая, пережёвывать, а потом и вовсе проглотило.
Эней сказал ждать его час, а дальше — действовать по обстоятельствам. Его могут потрошить в здании, а могут упаковать и отправить на какую-то более подходящую точку. В обоих случаях следовало дожидаться окончания дневной рабочей смены, когда большинство сотрудников разъедется по домам — Стелле ни при каком раскладе не понадобятся лишние свидетели. Таким образом, на двенадцатом этаже Глобо либо неспешно течёт разговор с применением последних достижений фармакологии, либо… либо там произошёл "несчастный случай на производстве". О последнем думать не хотелось — и Антон продолжал следить за входом в приемную Эллерт. Странное дело — никакого подкрепления не видно. Не поднимались на этаж добры молодцы в количестве, превышающем пару. Только высокий парень в строгом костюме, по всей видимости — начальник дневной смены охраны, то похаживал по этажу, разговаривая через комм, то посиживал в кресле, листая книгу, да смуглая девушка, по всем приметам — референт, съездила вниз и вернулась с баночкой кока-колы.