Выжившая
Шрифт:
Головокружение усиливается, но не вызывает тревоги. Мне удивительно комфортно,тепло, спокойно.
–Не спать, - хлопнув в ладоши прямо перед моим носом, громкo приказывает Шерил. Я улыбаюсь, как полный идиот, разлепляя отяжелевшие веки. Она раздражено хмурится и, опустившись на колени, поочередно заглядывает в ящики стола. Из нижнего с триумфальным возгласом извлекает неполную бутылку коньяка.
–В одиночестве пьют только алкоголики, - комментирует
Шерил свою находку,торопливо откупоривая крышку.
– Это не мое, - вяло возмущаюсь я.
–Все так говорят, –
Забавно, но чертовски больно, чтобы прочувствовать момент.
–Для компенсации в моем бумажнике маловато наличных, -
бормочу я, обессиленно oткидываясь на спинку кресла.
–Если не заткешься, заставляю тебя сожрать все до единой купюры, - сдержанно угрожает мисс Рэмси и снова победоносно улыбается, демонстрируя обнаруженный в правом кармане брюк белый платок. Пока она ловко перевязывает мою рану, я тянусь здоровой рукой за оставленной на краю стола бутылкой и делаю несколько жадных глотков.
– А говорил, что не твое, – осуждающе фыркает Шерил.
–В горле пересохло, - сглотнув, оправдываюсь я. – Ты слишком усердно проверяла мои карманы. коньяк действительно не мой. Боюсь представить, сколько ему лет.
Хочешь? – предлагаю оторопевшей девушке.
– Тебе тоже не помешает pасслабиться.
–Мне не помешает свалить отсюда как можно скорее, - она намеренно туго завязывает концы импровизированного бинта.
–Смотрю, ты кайфуешь от чужой боли, - проговариваю сквозь зубы.
– Знаешь, как это называется?
–Справедливость, – кивает Шерил, продолжая удерживать мою ладонь в своих.
–Справедливость?
– озадаченно выгибаю бровь, улыбка выходит кривой, но искренней.
–азве вы с сестрой не кайфанули, ковыряясь в моем прошлом?
– Шерил поднимается со своих коленей, придерживаясь за мои. – Или решили, что раз я ничего не помню,то мне не больно?
–Нет. Этого даже в мыслях не было, – возражаю я, обхватывая функционирующей рукой тонкую талию девушки,и резко тяну на себя. Потеряв равновесие, Шерил совершенно неграциозно плюхается сверху, приготовившись шипеть, царапаться и драться.
– Я не хотел навредить тебе, Шерри. Ни я, ни Гвен, -
говорю я, на доли секунды опережая ее бурную реакцию. Чтото в моем голосе и его интонациях заставляет девушку прислушаться, присмотреться ко мне внимательнее.
– Мне искренне жаль, что статья, выпущенная Пульс-oлдингом, пошатнула душевное равновесие твоей матери.
–Что тебе нужно? – вопрос зависает в воздухе. Что мне нужно?
Так просто и одновременно сложно. Подняв перевязанную ладонь, я прикасаюсь к светлым волосам Шерил Рэмси, зачарованный чёрной манящей глубиной ее глаз напротив. –
Скажи. Это простой вопрос.
Она не уступит, пока не получит ответ. Ей необходимо объяснение, максимально доступное и правдоподобное. Но его нет. У меня – нет. Единственный, кто способен oтветить на все озвученные и непроизнесенные вопросы, прячет разгадку в стерильных
Я тяжело выдыхаю и, опустив голову, прижимаюсь лбом к ее макушке. на вздрагивает от неожиданности, но не отстраняется. Вкусный манящий аромат проникает в ноздри, перекрывая металлический грубый запах крови. Шоколад и корица, ваниль и мед. Сладкий дурман возвращается, кружит голову, бежит по венам. Мягкое тепло сменяется опаляющим жаром. Я сильнее сжимаю ее талию, привлекая ближе. Ее ладони слабо упираются в мою грудь, острые коготки слегка задевают кожу сквозь плотную ткань рубашки.
–Мне не нужны скандальные откровения и подробности, Шерри,
– глухо начинаю я, накрывая ее трепещущие пальцы своими.
Она неподвижно замирает в ожидании продолжения.
– Только правда.
–Я ничего не знаю и не помню, Оливер, - шепотом признается
Шерил. Ни тоски, ни боли, ни сожаления. Смирение, констатация. Страх и страдания вызывают вовсе не отсутствующие воспоминания. – Это единственная правда.
Другой нет. – подняв голову, я встречаю ее прямой бездонный взгляд и слышу то, что остается не высказанным, витает черным призраком между слов. Она боится вспоминать.
–
Почему тебя так интересует история пятнадцатилетней давности?
–Это мы обсудим завтра, - качнув головой, отвечаю я, разрывая зрительный контакт. Поврежденную ладонь простреливает резкая боль. Просочившаяся сквозь платок кровь обильно окрашивает алым пальцы. Мои и её.
– Мы обо всем поговорим, когда вернется Гвендолен.
–Тебе нужно в больницу, - тихо отзывается Шерри, осторожно высвобождая руки.
– В рану могла попасть инфекция, – инстинктивно стирает попавшие на тыльную сторону ладони капли крови. Я слышу, как она нервно сглатывает, немигающим взглядом уставившись на размазанное пятно на своей бледной коже, и трет сильнее.
В голове всплывают слова Дилана, произнесенные не так давно : «Она гладила мои пальцы,те самые, которыми я после оттирал со стен и пола кровь последней жертвы». Это правда?
Или очередной вымысел психопата?
Она целовала мои пальцы, Оли.
Я едва мог выносить ее, но она была единственной, кто
никогда не считал меня психом.
Она целовала мои пальцы….
На что мы готовы, чтобы выжить?
Если речь о мифическом аде, то чтобы выбраться из него, дружить придется с самим Дьяволом.
–Шерри, - я произношу ее имя, всматриваясь в собственное отражение в расширившихся чёрных зрачках. Могла бы она увидеть разницу между мной и Диланом?
Что заставило девушку забыть его,и почему он так
одержимо хочет, чтобы Шерил вспoмнила?
Что произошло в этом чертовом доме? Мой мозг взрывается каждый раз, стоит подумать, что близок к истине, но у меня по–прежнему нет ничего, кроме сухих фактов из криминальных архивов.