Выживут сильнейшие
Шрифт:
Люди чувствуют боль своих фамильяров. Поэтому-то фамильяр выбирается один и на всю жизнь. После смерти первого, сил на другого не остаётся. Говорят, это будто потерять любимого человека или кусочек сердца. Ещё никто не ходил в Сад Бестий повторно.
Говорят, сами фамильяры тоже чувствуют боль хозяина. Но я в это не верю. Что могут чувствовать мои пауки, например? Разве что голод.
— Поводок! Я искал поводок!
Что?
Нет. Быть не может.
— СТОП! — команда Интериусу. Дуэт чёрного капюшона и зелёного крокодила,
— Что за…?
— Поводок Артена. Артефакт, который может управлять чужими фамильярами.
— Это легенда. Его не существует.
— Но он был у Леона Ви Сента.
— Откуда информация?
— Я… Я…
Хан Сион закричал громче.
Риц оглянулся проверить, но Интериус не трогал крокодила.
Я всё ещё угрожала китайцу кинжалом. Но даже ткань на брюках ему не разрезала, и кричал он не из-за меня.
Хан Сион царапал себе лицо ногтями. Орал и носился по комнате. Бился головой о стены и даже попытался выброситься из окна.
Риц легко его поймал и прижал к земле.
Но китаец выдавил себе левый глаз указательным пальцем. Сам себе свой собственный глаз. Мерзость-то какая!
Густая слизь вперемешку с кровью хлынула на руки и на рукава Фабрицио. Мой чистоплюистый муж тут же отскочил от безумца. Принялся цокать на свои манжеты.
А китаец выпрыгнул в окно.
Ох, Богинюшка, помоги!
Я же в этой ситуации сделать ничего не успела.
Я всё ещё приходила в себя от того факта, что убийца искал артефакт. Тот, что я хранила у Леона. Тот, что я забрала за день до его смерти.
И убийца наверняка знает, что Поводок Артена у меня.
Это из-за меня погиб мой брат.
— За ним!!! — Фабрицио вылетел вслед за преступником. Второй этаж — это не очень высоко, но я не могу скакать по окнам! Я же в платье!
Надо было застрелить этого Сиона.
Или хотя бы ноги отстрелить, чтобы не убегал. Можно позвать паучков. Но они не пригодны для погони. Их просто раздавят.
Спустилась я очень быстро. Как могла.
Не забываем: я ранена. Туфли на каблуке замедляли бег. И дёрнуло же меня обуться настолько неудобно! Зато чёрные туфли на высоком каблуке делали мои ноги такими длинными.
Жаль, что этого никто конкретный не оценил.
Погоня — дело мужское. Вот пусть муж и носится.
А я могу китайца допросить.
Прошла пару кварталов. Вернулась. Пошла в другом направлении. И услышала крики. Нет, кричал уже не хан Сион. Вопили люди. Десяток наречий и ни одного понятного слова.
Я словно оказалась в другом мире. В мире, в котором ничего не понимала.
Китайский квартал огромен. Но все китайцы собрались в одном месте.
Все, наверное, — сорок тысяч человек!
Мне с трудом удаётся протиснуться к центру. Туда, где азиаты становятся единой массой потных мерзких тел. Я могу встать на них и идти по головам, словно по живому узкоглазому
Все они смотрят в одну точку.
На Фабрицио Де Лота, который стоит рядом с Ханом Сионом.
Тело Хана Сиона висит на суку огромного дерева. Ноги едва касаются земли. Красная жидкость пропитала его одежду и медленно стекает вниз. С каждой новой каплей лужа под ним всё больше. Небольшое кровавое озеро. Сук торчит прямо из спины. Лица не видно, а голова прислонена к стволу. Пара сломанных рёбер осколками белеют на алом фоне.
Риц, прижав ладонь к губам, внимательно рассматривает свою жертву. И не подходит ближе, будто боится испачкать туфли от Стразино Арсазино в крови.
21. Фабрицио
Со всех сторон навалилось перешёптывание азиатов.
Они или молятся, или проклинают меня.
Вот же, мразь. И кто его так?
— Видели, что здесь произошло? — я повернулся в толпу.
Китайские болванчики закивали.
— Ти убив его! — крикнула какая-то баба. Вот идиотка! Научись сначала говорить нормально, а потом рот открывай и обвинениями разбрасывайся! Если бы его убил я, свидетелей бы не было. Наверное, стоило пояснить:
— Когда я его догнал, он уже… висел. Тут.
ААА, что ж за день-то такой сегодня?! Куда ни пойдешь — везде осечка. И даже Алесса смотрит на меня, как на чудовище.
— Я его и пальцем не тронул! — крикнул, скорее, ей, чем остальным. Что мне до узкоглазых? Просто бесят своим количеством.
Три блика с разных сторон. Глаза уловили перемещение.
Нет, ребята.
Не сегодня.
Вскинул “Томпсона” — короткая очередь выстрелов в небо, и толпа отхлынула. Но три парня с тесаками остались впереди остальных с явным намерением попробовать железо на мне.
Нехорошая это идея: находить труп первым в азиатском районе. У него же родственников больше, чем у Ви Сентов. Мстить будут аж до двенадцатого колена.
Но сильнее всего меня волновала реакция жены. Моя бесстрашная девочка побелела. Даже глаза стали почти прозрачными. И впервые я увидел на её лице ужас. За себя она никогда не боялась.
Может быть, сейчас она боится за меня?
Или меня.
— Ты убийся! И не уйдешь живым! — Ну хоть угрожающий мне китаец прилично владел языком. А то совсем об них руки марать не хотелось.
Блеснули запонки на моих манжетах, испачканных кровью.
Проклятая китайская недомафия!
Смрад фамильяра привычно забил нос. Интериус вырос за мной, словно тень. Тень смерти.
И людишки заверещали громче.
Все поголовно вытащили ножи. Даже женщины.
Смешные. Против моего пожирателя?
Я приготовился убить их всех, если понадобится.
— Я видела-сь, что произошло! — старенькая ветхая бабуська заковыляла ко мне через толпу. Люди перед ней расступились.