Выживут сильнейшие
Шрифт:
Еще Риц решил поставить себе телефон. В сложившейся ситуации — это вещь необходимая. Жизненно важная, можно сказать.
Мальчик принёс список. И на первом месте, как и ожидалось, был Хит Де Энцо. Фамильяр — двухголовый тигр, размах пасти выше ожидаемого.
Официальных списков фамильяров, конечно же, не было. Но Шарль на то и мафиозный детектив, чтобы достать то, чего нет.
Риц усмехнулся, где-то он слышал сплетню, что у Де Энцо шестиголовый фамильяр. А если ему отрубить голову, вырастает новая.
Почётное
Следом шел Филипп Дес Фл’эр — отец Лилианы Дес Фл’эр — любовницы Фабрицио.
Поправка: бывшей любовницы.
Фамильяр: роторог*.
И Риц немного ослабил ремень брюк.
“Долгое воздержание вредит мозгам”, — напомнил он себе и решил навестить старую знакомую. Но перед этим пробежался глазами по списку.
Бульдог, гиена, акула, бегемот… Количество зубастых фамильяров приятно грело душу. Можно завербовать новых друзей: такие пригодятся для сделок. Тогда первый десяток его. Вторым займётся Шарль.
Фабрцио встал перед зеркалом в человеческий рост, проверил костюм. Оттянул рукава, надел "борсалино" и провел пальцами по полям.
— Я пойду с тобой, — упрямый голос заставил отвлечься от отражения.
Алессандра спускалась по лестнице на первый этаж. Замотанная в простыню, растрепанная и сонная. Риц оценил тонкие щиколотки босых женских ног и разозлился.
— Ты остаешься дома. Скоро придёт врач.
Он с трудом сдержал себя, чтобы не заорать, не взвалить Алессу на плечо и не утащить в спальню. И вытрахать все глупости из её миленькой головки. Потому что Ви Сентам явно с детства дают “идиотоплазмол”. Он впитывается в их головы, разжижает мозги и окрашивает волосы в красный. Она же ранена, зачем вообще встала?
— Ты же идешь искать убийцу моего брата… — сколько упорства в глазах! Сколько уверенности в том, что она права. В том, что она имеет право пойти с ним.
— Ты не будешь орать, что это Де Энцо? — уточнил Риц. А ведь это один дополнительный шанс для Де Энцо. Доказательства из рук Алессы примут с большим доверием, чем от него.
— Только если ты убедишь меня, что это не он.
Риц прикрыл глаза. А Алессандра не заметила, что простыня сползла, оголяя левое перебинтованное плечо. Повязка была сухая, кровь удалось остановить. Заражение доктор проверит вечером. Девушка передвигается самостоятельно. Значит, рана не так опасна, как показалось вчера.
И Фабрицио согласился:
— У тебя три минуты, чтобы одеться.
— Да!!! — победно воскликнула девушка, метнулась обратно по лестнице, наступила на ткань, край которой волочился по полу позади неё, и полетела носом в ступени.
Фабрицио бросился на помощь.
Уже без полотенца.
Фабрицио остановил свой порыв благородства только возле первой ступеньки лестницы.
Если она так скакать может, значит, её и жалеть не стоит? Риц сделал два шага вперёд, подхватил девушку на руки и понёс в спальню. Шляпа покатилась по вычищенным плитам холла.
— Да успею я одеться! — взвизгнула Алесса, возмущенно прикрывая грудь.
Но одевать её никто не собирался.
Алессандра
Зря я отказалась от врача вчера. Боль до сих пор преследует. Сейчас бы в сад и капельку яда. Тогда кровь побежит по венам быстрее, уводя за собой страдание.
И зря приняла помощь Фабрицио. Если отец узнает о том, что мне кто-то помогал, он убьёт Де Лота.
А убить его я должна сама.
Но рука сама тянется обнять мужа за шею. Так просто надёжнее. Уронит ещё.
В спальне опять пытаюсь вырваться. Но он не отпускает. Замирает в шаге от кровати и прижимает к себе.
Если бы Де Лот не был такой сволочью, он бы вполне мог мне понравиться. У него красивые темно-карие глаза, почти чёрные глаза, почти сливаются с радужкой, приятный голос и прекрасная фигура. А какие ресницы! Какие ушные раковины. Вот где сосредоточение моих основных фантазий. Хочется лизнуть, прикусить идеальную мочку. Только идеальный пробор безумно бесит и снобистские ДеЛотские замашки.
Мужчина осторожно укладывает меня на кровать. Наконец-то!
Но тут же целует. Твёрдо, напористо. Его язык сразу же разжимает зубы. Руки — ползут по моему телу, хватают за грудь.
А как же “три минуты”! Мы никуда не идем?!
Я хочу найти убийцу Леона! Хочу…
Этот язык просто сводит с ума. Губы у Рица мягкие и нежные, но настойчивые. Они подминают под себя, и даже дышать становится тяжело.
Но тяжелее, главным образом, от того, что грудь набухает и требует его касаний, а между ног у меня — мокрое болото. Не дай Богиня, муж заметит.
Но все мои попытки вырваться — безуспешны. А плечо болит всё сильнее.
— Пусти!
— Ты меня укусила?! — в глазах Рица недоумение. Он трогает ладонью губу и хмурится.
Укусила, да!
Будешь знать, как меня лапать!
— Ты — моя жена и не можешь сопротивляться! — разъяренно кричит на меня.
— Ты — мой муж и не можешь меня заставлять! — моя ярость намного громче. Пусть все знают о том, что происходит.
Риц покраснел, сжал губы, глаза его стали совсем чёрными. Белки пересекли молнии лопнувших сосудов, как линии вспухнувших вен. Смотрит и тяжело дышит, словно бешеный бык — даже ноздри раздуваются.