Вызывной канал
Шрифт:
— Дают что-то. Все к одному отделу ринулись, — констатировал Третий.
В зал они вошли последними.
— Извините, я вот за этой строгой тетенькой занимал, — вежливо обратился к какой-то из жен Корефуля.
— Это кто занимал-то, кто-занимал?.. — завозмущалась Какая-то.
— Что значит, не занимал? Товарищ женщина, подтвердите! — патетически воскликнул Корефуля.
Очередь начала роптать и гундосить, не желая признавать Корефулю.
— Значит так? — обиделся на женок Корефуля и жестом декламатора о серпастом-молоткастом достал из широких штанин
— Плавсоставу — вне очереди! — заявил он, потрясая паспортом над головой.
— Да тут все плавсостав! — соврала Какая-то.
— Документик, — потребовал Корефуля.
Строгая тетенька, стоявшая впереди, только что не сплюнув под ноги, ткнула Корефуле в лицо удостоверение.
— Моторист первого класса, — обескураженно прочел Корефуля.
— Сорри, мэм. Вы, извиняюсь, какой грудью на борьбе за живучесть пробоину закрывали?
— Ты как со старшими разговариваешь? — никак не желала выйти из боя Какая-то. Как ты женщину обозвал?
— А не плавсостав попрошу вообще… — сподличал Корефуля.
— Это что же, я должна мужа в магазин с собой волочь по каждой мелочи?
Мимо них с грохотом колес проволокла сумку первая осчастливленная женка. По габаритам на мелочь было не похоже.
— Вот именно-с. Притащите-с. Что это за муж, которого вообще невозможно никуда послать, кроме как в рейс? Да такую женщину вообще на руках носить полагается до самого магазина, — издевался Корефуля. Даже девица на кассе прыснула: в Какой-то было пудов девять весу.
Между тем, очередь, мало обеспокоенная арьергардным боем с Корефулей, двигалась. Товар закончился как раз на Корефуле.
— Слушай, кориф, ты как, успел хотя бы заметить, что давали? — спросил Корефуля у Третьего.
Кассирша, улыбаясь, что-то прошептала Корефуле на ухо. Лицо Корефули вытянулось.
— Хух. Хорошо, что не купил, — и Корефуля в свою очередь зашептал что-то девице на ухо.
— Ром, я на улице, — предупредил Третий, уходя.
На улице стоял обескураженный плавсоставовский Серега и пересчитывал пачку червонцев. Результат его явно не удовлетворял. К моменту появления Корефули он начинал пересчет по третьему разу.
— Двое в кожанках? — сразу уловил суть арифметической проблемы Корефуля.
— Да лично ж два раза пересчитывал. Чертовщина какая-то, — пожаловался Серега.
Корефуля сделал акопяновское движение рукой и подкурил от возникшей в руке зажигалки.
— Хорошую цену давали? — поинтересовался Третий.
— А чего мелочиться-то? Все равно один к одному получается, — Корефуля опять взмахнул рукой и зажигалка исчезла.
— Один к десяти, — поправил Корефулю Серега.
— Джентельмены! Не ломщик, а просто джентельмен какой-то пошел! Индекс инфляции раньше кабинета министров ввели! — восхитился Корефуля.
Серега сплюнул:
— Тьфу! Увижу — урою.
— Одному не советую. Можем подождать, если хочешь. Они сегодня еще заявятся.
— Да я по пути на тренажер забежал. Так мне, лоху, и надо.
— А вообще, Серый, лучше всего сдавать бабуле-божьему одуванчику.
Из магазина вывалилась Какая-то с сумкой.
— Гражданочка, может помочь? Хоть до остановки. Разве можно такие тяжести хрупкой женщине таскать? — и тут не отстал от нее Корефуля.
Но хрупкая женщина, хмыкнув, направилась не к остановке, а к припаркованному «доджу», напоминающему огромный чемодан на колесах.
Корефуля, как токсикоман, втянул ноздрями выхлоп тронувшегося чемодана и резюмировал:
— Нет, мужики. Есть все-таки в женах моряка какая-то изюминка. Жена моряка, это вам не что либо как, а — как либо где. Это, братишки, — профессия.
На хрустале в чешской стенке искрились блестки света. Рюмки и бокалы перемежались раковинами причудливой формы, веточками кораллов, высушенными морскими звездами и ежами.
Был интим. Был сервировочный столик на колесиках. Корефуля, замужняя женщина по имени Фаина, Третий и хозяйка оной кооперативной квартиры потягивали коктейль из высоких фужеров, устроившись на диване и в двух креслах перед видаком.
Фаина была жгучей брюнеткой с явной примесью татарской крови. По крайней мере, ее огромные глаза были раскосыми, как у Шемаханской царицы. Хозяйка была чуть постарше. Лет тридцати пяти. Холеная блондинка в профиль чем-то напоминавшая Линду Маккартни с конверта «Пресс ту плэй».
Смотрели какую-то легкую эротику с ритуальными танцами и раздеваниями перед костром при луне. Зрительницы уже немного «поплыли». Блестки света искрились в уголках увлажнившихся глаз и на сережках.
— Живут же люди. Яхты, острова, пикники. Ромка, чудовище, когда у тебя яхта будет? Хочу яхту, — расхотелась Фаина.
— А у меня уже есть. Осталось только рыбцех в пивбар переоборудовать, — неоригинально отшучивался Корефуля.
— Мальчики, объясните старухе, чем отличается порно от эротики. Мы тут с Фаиной поспорили. У нее главный критерий — если дублировать никто не взялся, значит порно. А у меня понавезено оттуда кассет, и все не дублированы. Фаина, помнишь мы эту смотрели, с Кэтлин Тернер. Разве она в порно снимается?
— В Поти, в видеозале, хозяин заведения обьяснял мне после сеанса так: если до завтра не посадят, значит сегодня была эротика, — отшучивался Корефуля.
Жена миллионера раздевалась перед гостями, пляшущими у костра очень грациозно, под ритмичную музыку, и «смутившись», убегала в ночь.
— Шура, вот вы тоже бывали, наверное, на подобных островах. Неужели там действительно такие краски. Я не верю, что вода может быть такой синей. А пальмы…
— На тех островах, на которых я высаживался, все пальмы были огорожены панцирными сетками от армейских коек. Один раз всего и было. Рыбакам, знаете ли, не до этого.