Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
– Предупредил? – уточнил Тьелпэ, хотя не сомневался в ответе.
– Это-то да… – он болезненно сморщился, так что Тьелпэ самому захотелось поёжиться от чужого грызущего беспокойства.
– Спасибо, - тихо сказал Тинто чуть позже, когда они уже направились к шатрам за своим оружием.
Тьелпэ кивнул. Главное, теперь не положить всех в этой великой и славной битве с мародёрами. Отец будет счастлив.
Дорогу до брода знал не один человек, а сразу несколько, и до реки отряд долетел быстро, хотя тропа больше годилась для пеших, чем для конных. У реки она и вовсе потерялась на низком каменистом берегу и пришлось замедлиться, чтобы
А потом они увидели дым.
Он поднимался из-за холма и тянулся на юг, стелясь по склонам и макушкам деревьев.
Слишком тёмный для обычного костра или очага. И слишком широко поднимался.
Опоздали?
Ехать быстрей было нельзя, не рискуя переломать ноги лошадям, и оставалось только надеяться, что опоздали не слишком сильно.
Тем более, до брода оставалось уже недалеко.
Тьелпэ переправился первым и остановился на берегу, обернувшись посмотреть, как переходят другие. Теперь только обогнуть холм - лучше собраться всем и огибать уже строем.
Несмотря на недавние дожди, осенняя вода в речке бурлила невысоко, из потока выглядывали макушки валунов, рассекая течение и завивая его петлями. На месте брода вода едва доходила лошадям до колен.
Переправлялись все хмурые, вереницей, кто-то сжимал рукоять меча, кто-то доставал лук, едва оказавшись на берегу.
Тинто, оказывается, отстал гораздо сильней, чем думал Тьелпэ, и ехал не сразу за ним, а почти в самом конце. Встретив взгляд, он отвернулся. Но Тьелпэ успел заметить закушенную губу и следы от слёз на щеках.
Всё-таки опоздали.
Тьелпэ ненадолго перевёл глаза к холму, туда, где поднимался дым, и повернулся обратно. Уже последние переправляются, пора собирать строй.
***
Гостей орки если и ждали, то не с этой стороны: на северной дороге, которой сами пришли, и западной, уходившей к турнирному лагерю. Со стороны брода не было никого.
Когда отряд вылетел из-за холма, деревня горела. Между поставленными без всякого порядка приземистыми деревянными постройками шёл бой: люди, вооружённые кольями и ножами, проигрывали.
Пока отряд огибал колодец и вытягивался цепью между двумя домами, увлечённые дракой эдайн и орки их не заметили - если и ждали свежий отряд, то с другой стороны. Прямо, на грядках возле следующего дома, двое вооруженных дрыньями эдайн отбивались от орков в доспехах. Слева, от горящего сарая, к ним бежали ещё трое с копьями вроде тех, что приготовил раздавать победителям Куруфинвэ, а другой человек тоже в доспехе и с мечом, заметив подкрепление, радостно завопил “Эльфы пришли!” - убив надежду застать врага врасплох, но зато подкосив вражеский боевой дух как раз к тому моменту, когда Тьелпэ скомандовал стрелять.
Он ещё на подъездах обсудил план со стражами - все сходились, что врага главное отогнать, а для этого выгодней стрелять вместо рукопашной и догонять не особенно рьяно. Пока что никто не догонял вовсе, стреляя по ближним и почаще, чтобы выглядеть многочисленней.
Орки покладисто кинулись куда-то вглубь деревни, спугнув мечущихся между горящими сараями коз и оставив несколько погибших. Только в грядках ещё продолжали отбиваться: как раз подоспевшие копейщики, воодушевлённые помощью, перекрыли им путь отступления, оттесняя к длинной не то луже, не то канаве, отороченной
Всадники двинулись дальше, стрелами оттесняя орков дальше, но Тьелпэ сидел в седле всё так напряжённо и надеялся только, что не слишком беспокойно оглядывается, пытаясь угадать, откуда ждать подвоха. Из-за сарая? Из горящего дома впереди? Сзади, от колодца? От того амбара на высоких столбах?
Боевого опыта у него за годы в Эндорэ не то чтобы совсем не было… В город война не докатывалась, на большие вооружённые отряды тоже никто не нападал, а в разъезды Тьелпэ не ездил. В тех же редких случаях, когда он всё-таки натыкался на что-то опасное – при объезде строек, например, - решения всегда можно было на кого-то свалить, чем он охотно и пользовался.
Взгляд выхватывал отдельные пятна, которые никак не хотели складываться в единую картину.
Тинто сидит прямо, как на параде, сосредоточенно глядя в никуда поверх гривы. Новимо, азартно щурясь, высматривает цель, уложив на тетиву яркую полосатую стрелу, но не спеша натягивать. Тонкий дым над весело полыхающим сеновалом рвётся на ветру, открывая розоватый полумесяц на фиолетовом вечернем небе, над самым коньком провалившейся крыши. Впереди кто-то мечется, орки отступают, затаптывая плетень, один или два падают от нового залпа.
Конь перескакивает через груду бурого тряпья в мокром бурьяне, та сжимается и пытается удрать, но судя по треску рвущейся кожи кто-то из ехавших позади останавливает её копьём, уже насовсем.
Оставшаяся по левую руку драка сместилась с грядок в лужу - и оттуда с громким плеском, гоготом и хлопаньем крыльев выскочили один за другим полдюжины гусей и опрометью побежали под копыта, вытягивая шеи, шипя и сбивая прицел.
Пока выпутали лошадей из гусей, стычка в луже закончилась, и следующий дом, пышущий больше едким дымом, чем жаром, всадники огибали уже в компании победивших эдайн. Те, в отличие от отряда, ни с кем не договаривались избегать рукопашной в пользу обстрела и кинулись к оркам, не разбирая дороги, едва завидели их между высоким длинноногим абмаром и горящим сеновалом. Слева за ними с храпом метнулся конь, понукаемый всадником, и Тьелпэ, опешив, уронил поднятую было руку. А ещё через пару мгновений послал своего коня следом. Он собирался сдержать своих, чтобы прикрыть людей, - но Тинто, решил иначе и уже нагонял беглецов, пригнувшись к гриве и хватая вместо лука притороченное с другого бока короткое копьё.
Реальность снова развалилась на отдельные клочья, и самый крупный клок – стена стоящего на сваях амбара, сбитая из неошкуренных досок, - заслонял почти все остальные, приходясь как раз вровень с лицом всадника. Из-за него урывками виднелся Тинто, то стреляя, то замахиваясь копьём в кого-то невидимого. Тьелпэ послал коня в обход – и тот заплясал, едва не вставая на дыбы, когда ему почти под копыта повалился один из давешних людей – бородач, подначивавший товарища рассказать дорогу через брод. В суматохе Тьелпэ не разглядел, почему человек не удержался в седле и не удержал копьё, но помочь не успел: пока он успокаивал коня, бородач, не огорчившись потерей оружия, схватил с чурбана брошенный топор и, со свистом размахнувшись, рубанул – мимо трёх орков, по столбу лабаза. Столб с кряканьем подогнулся, человек нырнул под покосившийся пол лабаза, и тут же на орков повалились из раскрытой двери мешки, звонко лопаясь об головы и копья и щедро обдавая их тяжёлым пшеничным ливнем.