Взлет и падение короля-дракона
Шрифт:
Садира встала. Она стояла в ярком солнечном свете, лившимся через открытое окно. Ее мысли двигались далеко под поверхностью ее сознания. Хаману оставил ее одну. Если волшебнице стало холодно, свет согреет ее. Если она думает, что ее теневой дар восстановится, она будет жестоко разочарована. Ее черная кожа вернется только завтра, и никакие солнечные лучи ей не помогут.
— Я хотела бы знать, — сказала она так тихо, что никакое смертное ухо ее не услышало бы, но достаточно громко для Короля-Льва. — Я хотела бы знать, не стала ли я одна из них. Это неправда. Это не может быть правдой.
Хаману молчаливо встал за ее спиной и мягко положил руки ей на плечи. Она вздрогнула, как если бы мысль о сопротивлении возникла в ее сознании, а потом умерла.
— Дорогая леди, у меня нет ни желания, ни необходимости обманывать тебя. Волшебство Принесшего-Войну живет как в тебе, так и во мне. Оно накладывает свет и тени на наши мысли. Мы сами обманываем себя. — Немедленно перед его мысленным взором возникло озеро лавы. — И мы обманываем друг друга…
Садира резко оборвала его. — Я не такая, как ты. Я пришла в Башню Пристин только потому, что Дракон должен был быть уничтожен, и народ тени дал мне силу, чтобы уничтожить его.
Озеро исчезло; вернулась жестокая необходимость заставить ее страдать, заставить ее заплатить полную цену за исчезновение Виндривера. — Народ тени Раджаата! Народ тени Раджаата помог вам, потому что Борс был ключом к тюрьме Принесшего-Войну. Как только вы все уничтожили Борса, Раджаат освободился…
— Раджаата освободил Тихиан! У него была Черная Линза.
— Тихиану помогал тот самый народ тени, который привел тебя в Хрустальный Зал башни.
— Я сражалась с Раджаатом. Он убил бы меня, если бы Ркард не использовал солнце и Черную Линзу против него. Я сотворила заклинания, которые вернули его обратно под Черноту. Я опустила его кости и Черную Линзу на дно озера из расплавленного камня, и никто не сможет вынуть их оттуда. Да как ты мог осмелиться даже подумать, не то что сказать, что я творение Раджаата и служу ему!
Хаману обнаружил, что ему приятно трогать ее волосы. Как и у Ману много лет назад, у Садиры в руке были все разрозненные части головоломки, но она не смогла увидеть общую картину. Но в отличии от Ману, рядом с ней был кое-кто постарше и поумнее, который сможет сложить куски вместо ее. И он покажет ей, что получается, без всякой пощады.
— Дорогая леди — что такое обсидиан?
— Черное стекло. Куски черного стекла, которые добываются рабами на копях Урика.
— А перед тем, как они стали черным стеклом? — Хаману не обратил внимание на вполне предсказуемую провокацию.
Она не знала, и он сказал ей.
— Обсидиан — это лава, дорогая леди. Расплавленный камень. Если лаву очень быстро охладить, она превращается в обсидиан. Ты, дорогая леди — как ты и сказала — опустила кости Раджаата и Черную Линзу в озеро лавы. Почувствовала ли ты Черноту, дорогая леди? Она очень холодная, и Раджаат, дорогая леди, находится как под Чернотой, так и на дне озера лавы. Подумай о Черной Линзе, запечатанной в горе обсидиана. Подумай о Раджаате — или о Тихиане, если он тебе больше нравится — творящим заклинания.
— Нет, — прошептала Садира. Она упала бы, если бы его руки не поддержали ее. — Мое заклинание связало их.
— Когда ты была в Ур Драксе в последний раз? Давно? — Хаману передал прямо в сознание Садиры образ окруженного туманом озера. — Твои заклинания слабеют с каждым днем. — Ее пульс замедлился настолько, что стал биться в унисон с мрачным красным трепетом лавовой расселины. — Раджаат сейчас только тень того, чем он был, но у Принесшего-Войну тень — это сущность. Тихиан служит ему, как когда-то служил Сач Арала, и Урурпатор настолько ослеплен собственными амбициями, что даже не замечает, как он глуп. А иногда глупый враг — самый опасный из всех врагов…
Без предупреждения Хаману накинулся на сознание Садиры. Последний Доблестный Воин Раджаата обыскал всю память волшебницы, вытащил и подробно изучил все, к чему она была привязана, любое желание, которое она испытывала с детства, все, что только возможно, в поисках тени их общего создателя. Он был быстр и жесток; атака закончилась прежде, чем она успела вскрикнуть. Хаману забрал и ее голос, на всякий случай.
Садира извивалась в руках, держащих ее за плечи. Хаману освободил ее. Она закачалась и поплелась к окну, не удержалась на ногах, рухнула на пол и свернулась клубком, излучая ужас и несчастье. Глаза и рот были широко открыты, пальцы бессильно дрожали около бессловесного горла.
— Я должен знать, — объяснил он. — Я должен знать, на что ты способна.
Теперь Хаману знал, на что она способна — не только потому, что обыскал и перевернул вверх дном сознание женщины, но и потому, что сам внедрил в нее кое-что из своих тысячелетних воспоминаний о Виндривере. Теперь Хаману был уверен, что Виндривер не будет забыт женщиной, чье заклинание его как освободило, так и — в глазах Короля-Льва — убило. Что бы там Садира не помнила, командира-тролля она не забудет никогда. Это было грубое, злое правосудие: справедливость по Хаману, справедливость Льва, вообще не суд, а вина и наказание горем.
Волосы Садиры упали на лицо, пока она боролась с заклинанием Хаману. Пальцы глубоко зарылись в золотые локоны. Она вздохнула, громкий, судорожный вздох, руки и ноги остались прижатыми к полу. Тем не менее хоть какой-то звук. Волшебство Короля-Льва рассеивалось.
— Бояться нечего. И не надо кричать. Ты творение Раджаата, но у тебя есть свободная воля и ты не служишь ему.
Садира отбросила волосы с лица. Ее мрачные глаза отвергали с порога все слова Хаману. — Я скорее бы умерла, — прошептала она. — Я не творение Раджаата. Я бросила его кости и Черную Линзу туда, где, как я думала, они будут запечатаны навсегда. Вот если ты знаешь что-нибудь другое, тогда можешь меня проклинать. Я сделала то, то считала правильным. Если бы я была посильнее, — Она подняла голову и посмотрела в пол. — Убей меня и покончим с этим.
— Я здесь совсем не для этого. Я был около лавового озера и пришел за помощью. Через три…
Она хихикнула, странный, режущий ухо звук, который смогло издать ее помятое горло, пока она с трудом поднималась на ноги. — Помощь? Мою помощь? Да ты должен…
Садира мигнула. Ее глаза уставились на пятно сажи, все, что осталось от тролля. Появились воспоминания, но не ее. Холодный пот выступил на ее и без того бледном лице, и Садире пришлось опереться о стенку, чтобы не упасть. Хаману быстро взглянул в ее мысли. То, что он нашел там, был Дэш, а не Виндривер, и Дорин, какой она была после того, как тролли закончили с ней.