Взорвать Манхэттен
Шрифт:
А в следующую минуту случилось то, что заставило Абу обмереть от неожиданности: у борта, словно выброшенное из пучины, возникло туловище человека, словно облитое черной резиной, длинная сильная рука схватила запястье рыбака, услышался его испуганный всхлип, и директор повалился на дно лодки.
Пловец, подняв на лоб маску, перевалился через борт, словно вглядываясь в лицо безвольно лежащего перед ним человека. В этот миг со стороны другого борта появилась голова еще одного пловца, затянутая в резиновый шлем.
Незнакомцы кратко посовещались. Язык был похож на русский.
Затаив дыхание, Абу прислушался к словам, но не уяснил ничего из произнесенного.
Ныряльщики снова склонились над телом директора, затем натянули маски и вновь скрылись под водой.
Прошло полчаса. Недвижно стояла лодка, недвижно виделся за ее бортом серый бугор, - тело мертвеца.
За директором пришли убийцы, вот что понял Абу. Отставка действительно сделала его уязвимым. Но как жаль, что он не увидел его глаза, как жаль… И теперь уже враг ничего не скажет ему. Все напрасно…
И вдруг в висевшей над озером тишине раздался настырный, чужеродный звук. Абу оторопело прислушался, и лишь через несколько мгновений уразумел, что это звонит мобильный телефон. Телефон, находящийся в лодке. Кто-то желал поговорить с покойником.
Он быстро разделся и ужом скользнул в холодную рассветную воду. Когда он подплыл к лодке, телефон уже не звонил.
Он просунул руку через борт, нащупал отворот кармана куртки, и тут же под пальцами его завибрировала, рассыпая звонкое бодрое треньканье, искомая трубка.
Бережно держа ее над водой, он вернулся на берег, оделся и, не теряя времени, отправился к машине.
Когда он взялся за ручку ее дверцы, раздался третий звонок. На табло высветилось: «Home». Два предыдущих звонка исходили оттуда же, из дома, на террасе которого уже мелькали какие-то люди.
Записная книжка телефона была заполнена обилием всяческих номеров и адресов.
Глядя на них, Абу сосредоточенно и удовлетворенно кивнул. Затем, опасаясь наличия в телефоне пароля, не стал выключать его, а, бережно завернув в чистую майку, убрал сверток в стальной инструментальный ящик, плотно защелкнув его замки.
Завел движок. Оставаться здесь не имело ни малейшего смысла. Тем более теперь ему было чем заняться. Первым делом предстояло скопировать всю имеющуюся в телефоне информацию, а затем выявить ближайший круг знакомых покойного. В этом ему безусловно помогут грядущие похороны.
Невольно, в какой уже раз, припомнилась давняя встреча с директором и с Диком в номере отеля. Напыщенные господа жизни - ферзь и офицер, и он - непроходная, жертвенная пешка… Только пешка оказалась умнее и проворнее, ибо рука Аллаха оберегла ее, сбросив мановением длани с доски упивающиеся своей мощью фигуры.
И слабый оказался первым, а сильный последним.
МАКСИМ ТРОФИМОВ
– Значит, ты зря обнадеживал Гену, - сказал Жуков, вытаскивая из дорожной сумки квадратную бархатную коробку.
– Зарастут его грядки, обветшает сарай… А он так рассчитывал на преемника!
Я отслеживал его движения, как кот перемещения мыши. Этот увалень, чувствовалось, мог выкинуть любой злокозненный трюк, и мне следовало быть начеку. Некоторое время назад, когда его мышцы еще не оплыли жирком, я бы мог получить от него серьезный отпор, но возраст, разбросанный быт и алкоголь сделали свою разрушительную работу: он обрыхлел, стал неповоротлив, и пробивался до основания точным жестким ударом. И сам это, чувствовалось, сознавал.
Ничего особенного, впрочем, не случилось. Я пересчитал диски. Число их сходилось. Сказал, глядя в блеск хитрых глаз на тугой щекастой физиономии веселого и наглого мошенника:
– Там еще были деньги…
– Деньги - в Москве, - заготовлено проговорил тот.
– В банке. Прирастают неуклонно падающим долларом. И по понятиям они - мои. Я выполнил свою работу…
– Хорошо, с этим разберемся позже, - сказал я.
– Не принимая в счет уголовные доктрины. Я, между прочим, могу привести другие доводы. Тот, кто платит по своим долгам, становится богаче. А жадность - путь к бедности. Учти и другое: мой шеф придерживается отличной от тебя точки зрения, и если будет настаивать на ней, мы вернемся к данному вопросу.
– Это как?
– У тебя есть родители. Пока мы их не тревожили. Тебе стоит с признательностью оценить такое благородство. Теперь вопрос: как вы сумели ухайдакать «Лексус»? И кто в нем был?
– Дела Гены, - скучно ответил он.
– Долги, бандиты… Местная тухлая каша. Как сумели? Просто. Противотанковое ружье. Со времен второй мировой. Ну, фаустпатрон, типа того.
– Суровые вещи мастерили предки…
– Сам удивляюсь. Умели. Вот… Потому мы сюда и намылились. Пересидеть.
– Тогда ройте окопы и минируйтесь.
– Думаешь? Я вот тоже… - Он помедлил.
– Слышь, мне надо лично сказать господину Уитни кое-что еще, - произнес после запинки.
– Для него это важно. Хотелось бы узнать номер его телефона. Это ведь не секрет?
– Я могу связаться с ним прямо сейчас.
– Сейчас мне не с руки.
Я дал ему номер телефона. В конце концов, это ничем Уитни не грозило. Затем проронил:
– Мне нужны ключи от «Нивы».
– Это зачем?
– Я хочу уехать отсюда на машине с исправным сцеплением.
– Ключи в доме.
– Я знаю, и сейчас мы туда пойдем. Одно неправильное движение, и я сломаю тебе позвоночник.
– Охотно верю.
– Юра вышел из бани, ненароком взглянув на часы. Что-то крутилось в его голове, что-то он замышлял… Однако диски были у меня, угрозу над его родственниками я обозначил, а потому теперь нам следовало корректно расстаться, и не более.
Осенняя ночь была студена, черна и свежа. Россыпи созвездий блистали в раскинувшейся над нами бездне. Мелькнул оранжевой истаявшей чертой метеор. Мимолетная погибель после миллиона лет странствий.