Взорвать Манхэттен
Шрифт:
Прошло более двадцати минут, в течение которых я уныло тащился среди чадящих грузовиков, но тут появилась искомая «Нива», узнанная мной по характерной желтой наклейке на заднем стекле с надписью «Не ту страну назвали Гондурасом». За ней тащился «Лексус». Различить в нем кого-либо за густо затемненными стеклами, возможности не было.
Мы долго и чинно ехали по трассе. «Нива» сбавила свою первоначальную прыть, ровно и даже неспешно катя в среднем ряду. Мощный «Лексус», изнывая от нерастраченной энергии таящегося в его движке табуна, покорно тащился следом. Я поддерживал общую тактику нашего движения в неведомое.
Закончилась Московская область, началась Калужская. На очередном съезде влево «Нива» мигнула желтым сигналом, уходя на поворот. Я приотстал, и снова, отрезанный встречным движением, потерял из вида свернувшие на сельскую дорогу машины. Когда же удалось повторить их маневр, след их простыл.
Я проехал деревню, далее пошел проселок с небрежно утрамбованным крупным щебнем, уходящий к лесным горизонтам. Проселок был пуст. Проехав по нему пару километров в шлейфе взбитой колесами мучнистой пыли, я заметил в кювете догорающую машину. Вернее, покореженный, растерзанный остов. Вглядевшись в него, понял: тот самый «Лексус». Сожженные, разваленные взрывом трупы, многократно виденные мною в Чечне, заставили меня озадачиться: это было похоже на серьезную противотанковую мину, но следов подрыва на дорожном полотне не усматривалось.
Нина глядела на меня то ли с опаской, то ли с каким-то странным уважением.
– Вот так, милая, - обтекаемо высказался я.
– И для тебя это всего лишь работа?..
– В тоне ее звучал ужас и озадаченность.
– Ты говоришь так, как будто я это сделал… - Я тронул машину, устремляясь вперед, за исчезнувшей «Нивой».
– Я видела твой взгляд… Ты просто это оценивал… Будто картину в музее. Ты можешь мне объяснить, что здесь происходит? Ты здесь по делам отца… Это что, тоже его дела?
– У нее нервно подергивалась щека.
И тут я подумал: а почему бы не рассказать все, как есть?
И - начал свою историю, гоня по расстилавшейся меж лесов пустынной дороге.
Проехав километров пятнадцать мимо чащоб и редких глухих деревень, уперся в тупик старого ельника.
«Нива» исчезла. Вероятно, свернула в лес или к какому-то неизвестному пристанищу.
– Вот и все, - сказал я.
– И что теперь?
– грустно спросила она.
– Теперь я знаю номер машины. У нее есть владелец. Попробуем зайти с другого конца.
– Я говорю, что ты будешь делать потом, когда все это закончится?
– Есть предложения?
– спросил я.
– Не знаю, - сказала она.
– Когда-то мне нравился Роланд Эверхарт. Теперь его нет. Мне предстоит во многом разобраться.
Мы поехали обратно. До того места, где догорали останки «Лексуса», оставалось рукой подать, и вдруг Нина сказала:
– Я хочу пить.
Я приметил съезд на глинистую дорожку, ведущую, вероятно, к какому-то жилью. Там наверняка были колодцы.
Объезжая бесчисленные колдобины, увидел обвислые, сваренные из арматуры ворота дачного товарищества. И, заглядевшись, съехал с обочины в канаву, прочно засев в ней. Побуксовав с пяток минут, почувствовал ядовитый запах горелой пластмассы. Педаль сцепления ватно провалилась в пол. Я затушил движок, выйдя из машины. Вокруг царила нежная осенняя тишина. Дачники разъехались, посвятив себя трудовым будням, поселок пустовал. Надо было идти в глубь него, отыскивая подкрепление.
Сзади послышался шум подъезжающей машины. Это была та самая разлюбезная «Нива».
– Это они, - бросил я Нине.
– Не говори ни слова. Ты - глухонемая.
– То есть?
– То есть, я налагаю на тебя обет молчания.
МАРК
Отныне у Марка и Виктора появился начальник - колченогий и неприветливый старикан Карл Кнопп. Чувство юмора этому человеку было неведомо, а улыбка на его морщинистой физиономии, унылой, как долина смерти, выглядела кощунством.
Шеф был требователен, пунктуален, и любой разговор с ним больше напоминал допрос. Под его надзором и указкой тандем занялся техническим шпионажем, внедряя различного рода элементы подслушивания и подсматривания по надлежащим адресам, проникая туда или под видом работников вспомогательных служб, либо тайно, по-воровски, что вполне отвечало их опыту и широте мировоззренческих восприятий.
В Нью-Йорке теперь им приходилось бывать нечасто: география секретных мероприятий простиралась по всей территории США, и даже выходила за пределы империи. В частности, парочка вылетала на шикарные курорты, где, наслаждаясь красотами и удобствами, внедряла «жучки», микрофоны и камеры в номера отдыхающих важных персон, расслабляющихся в беспечности своей оторванности от просчитанного официоза будней.
Прежде, чем ознакомить подопечных с очередным заданием, настырный Кнопп поинтересовался, знакомы ли они с техникой подводного плавания. Морпех Виктор надменно заверил, что прошел в свое время диверсионную подготовку, плавает как с аквалангом, так и с кислородным аппаратом, и если надо установить мину на какое-нибудь судно, берется за это столь же естественно и привычно, как сантехник за ремонт унитаза. Предстоящая задача оказалась куда банальнее, хотя ее отличала известная деликатность: требовалось аккуратно утопить достопочтенного джентльмена, вступившего, как догадался Марк, в неприязненные отношения с мистером Уитни.
В группу поддержки входили двое мордатых итало-американцев, представившихся, как Анджело и Чатти. Внешне итальянцы являли собою копии голливудских персонажей из личного состава мафии. Все предыдущие сутки они вели наблюдение за интересующим объектом, приехав за исполнителями акции в предрассветную темень.
Глаза их были воспалены от бессонницы, лица устало бледны, но тщательно выбриты, а шевелюры уложены и набриолинены, как вороньи крылья.
В «вэне» с глухим кузовом Марк и Виктор переоделись, натянув на себя упругие шкуры гидрокостюмов. Навесили на пояс грузы, проверили кислородные аппараты с замкнутым циклом дыхания, что гарантировало скрытное, без всплывающих пузырей, приближение к объекту.
Машина доставила их в небольшой лиственный лесок, тянувшийся вдоль обширного пустынного озера.
Вода была неприветливо-темна, но прозрачна. Длинные шлейфы водорослей ласкали придонную тусклую гальку. Вылетела с заполошным криком птица из ломко треснувшей гущи осоки. Утренний туман относило в прибрежный кустарник зыбкими, истаивающими на листве пластами.
– Объект на месте, - сказал Анджело, выслушав сообщение по рации.
– Чатти будет ждать вас здесь, я подстрахую с берега.