Взорвать Манхэттен
Шрифт:
– Я потерял братика, - проникновенно говорит он, и эти слова разрывают мне сердце.
Едем на кладбище. Сухая, пыльная земля укрывает то, чему многие годы я отдавал свою бесконечную нежность и признательность.
Неужели все безвозвратно? Неужели жизнь обманывает нас смертью? Тогда все мы - торжество безумной бессмыслицы.
Через час я председательствую на совете директоров. Вокруг меня десятки учтивых людей. Они не знают, что творится в моем сознании. Проведай они о моих переживаниях, лишь передернут недоуменно плечами. Ну, жалко котика… Между тем у каждого из них свои трагедии, до которых мне нет дела. Что объединяет нас? Взаимная корысть? Да, именно она - катализатор бурлящего сообщества человеков. В какой бы привлекательной упаковке не преподносилась. Выходит, любовь - явление случайное и вторичное. И по покойникам мы зачастую горюем из-за корысти и собственного эгоизма. В первую очередь мы жалеем себя, а не их.
Возможно, я оплакивал Патрика потому, что с ним ушла часть моей способности кого-то любить. Часть волшебства, дарованного Богом. И я обеднел.
ЖУКОВ
– Мы с тобой сегодня схожи на предмет помятой рожи, - сказал Геннадий Жукову, всматриваясь в приятеля и неодобрительно покачивая головой.
– Да, зеркало с утра опять с похмелья, - уныло согласился тот.
Они сидели на кухне среди собранных сумок и порожних бутылок, ожидая, пока освободится ванная, где Слабодрищенко, под обильную россыпь душевых струй, напевал ласковым баском нечто жизнеутверждающее. Казалось, события прошедшей ночи прошли мимо его рассудка. Психика у этого человека была создана из прочнейшего материала.
Похмелье было тяжелым, но его пересиливал заполошный страх перед местью бандитов и бестолково упущенным временем.
Наспех позавтракав, подхватили баулы, принявшись грузить их в «Ниву». Во дворике было тихо, на сквере, под присмотром мамаш, играли детишки, опасности не сулило ничто. Мимо проехал смердящий зловонием грузовик с облезлым контейнером, набитым мусором. Нос к носу уперся в микроавтобус, стоящий в тупике и закрывающий ему подъезд к помойке. В автобусе никого не было. Чумазый водитель грузовика заглушил двигатель, высунувшись из окна, крикнул Жукову:
– Чья тачка, не знаешь?
– И, получив отрицательный ответ, нехорошо выругался.
В ржавом проеме мусоросборника, над кривой задымленной балкой и прочим нагромождением грубого железа, Жуков приметил выведенную мелом надпись: «Здесь ваш последний причал, чайники…»
Слабодрищенко, усевшийся за руль, осторожно подгазовывал, разогревая движок.
В этот момент возле грузовика, словно материализовавшийся из пространства, возник верткий, как крыса, тип, чеканно обратившись к водителю:
– Немедленно убрать машину!
– Да куда ж я…
– Подать назад!
– Трогай быстрее, - обратился Квасов к Слабодрищенко.
– Иначе этот чертила нам все перекроет!
Стартер мусоровоза между тем вяло всхлипнул, а дальше последовал беспомощный щелчок реле.
– Аккумулятор, сука!
– сокрушенно проговорил водитель, возмущенно скосив мутные рачьи глаза к кончику длинного, хрящеватого носа.
Взгляд неизвестного гражданина, метнувшись потерянно, в следующий момент внезапно и сверляще уставился на Жукова, захлопывающего багажник. После незнакомец повел себя странно. Полез за пазуху, доставая оттуда явно милицейского свойства документ, в два шага пересек разделяющее его и Юру пространство, раскрыл документик и произнес:
– Господа, вам придется…
Договорить, впрочем, он не сумел: Жуков, не раздумывая ни мгновения, нанес ему сокрушительный удар в гладкую, волевую скулу. Огромный вес бывшего десантника и отлично усвоенные им навыки, вкупе с нерастраченной злостью от вчерашней беспомощности перед бандитами, сделали свое дело: словно втянутый пылесосом фантик, человек с удостоверением канул в зев мусоросборника, прямо под пророческую надпись.
Жуков запрыгнул в «Ниву», живо сорвавшуюся с места. Оглянувшись назад, увидел понурую фигуру водителя мусоровоза, торчащие из ниши ноги с заголенными икрами и в щегольских штиблетах, и - двух мужчин, сгорбленно, как солдаты в атаке, выбегающих из-за тыла микроавтобуса.
– Нас пасли, - мерно проронил Слабодрищенко, твердой рукой поправляя зеркало заднего вида.
– Но фокус у врагов не удался.
– Что же будет-то, что же будет?!..
– причитал, словно в беспамятстве, Квасов, лихорадочно открывая жестянку с пивом.
– Сначала похороны, потом отдохнем на природе, - невозмутимо молвил Слабодрищенко. – Ты пей себе… Холодное пиво согревает душу. А утром оно не только вредно, но и полезно.
– Главное – проскочить пост на кольце, а я знаю один хитрый выезд, - нашелся бывший таксист Жуков.
– Давай-ка сейчас налево… - Он затравленно озирался в опаске возможной погони.
И его худшие подозрения подтвердились: уже в самом начале загородного шоссе он приметил черный «Лексус», неотступно вихляющий за ними. Мощный автомобиль давно бы мог обогнать слабосильную «Ниву», ехавшую со своим криминальным грузом строго по правилам, дабы не привлекать внимания постовых, однако ее законопослушному примеру следовала и быстроходная машина, явно таясь в глубине общего потока.
Жуков поделился своими сомнениями с товарищами. Неотрывно хлебавший пиво Геннадий, услышав такую новость, начал седеть на глазах. Слабодрищенко, напротив, воспринял версию Жукова без малейшего замешательства.
– Значит, это не милиция, - сказал он.
– И хорошо. Пусть едут себе… В нужный момент мы дадим им решительный бой.
– Это еще какой бой?!..
– заклекотал Геннадий.
– Я, кстати, герой афганской войны, - поделился Слабодрищенко значительным голосом.
– И многому научился в этой связи. Мы будем пересекать удобную местность, и там получат свое развитие необходимые события.
– Мне надо выйти, пузырь уже не выдерживает, - слабым голосом произнес Геннадий. – Пиво подошло к концу.
– Это будет тактическая ошибка, - сказал Слабодрищенко. – Мочевой пузырь, как сердце, ему не прикажешь, но сейчас такая роскошь недопустима. Юра, поищи в отсеке канистру из-под масла, она там была.
– Она под трупом…
– Значит, придется терпеть.
– Тут есть большой шланг. Кстати, диаметр вполне…
– Прекрасное решение.
«Нива» ехала, оставляя за собой следы переработанного организмом Квасовым пива. Участливо и предупреждающе гудела двигавшаяся сзади машина, намекая, видимо, на неисправность в радиаторе партнера по движению.