Взорвать Манхэттен
Шрифт:
Так Абу Камиль окончательно свернул с пути правоверных.
ЖУКОВ
С мистером Уитни Жуков познакомился год назад, когда в составе многочисленной строительной бригады реконструировал его дом под Вашингтоном. Дом был огромен и роскошен, да и хозяин, чувствовалось, не испытывал в жизни никаких материальных затруднений: платил, не торгуясь, материалы выбирал самые дорогие, а паркет заказал из какого-то реликтового дуба - твердого, как гранит и прозрачно-теплого, как янтарь.
Жуков сразу понял, что этот мистер - не просто преуспевающий обыватель, а персона из самых высших кругов. Его “Роллс-Ройс”, сделанный на заказ, занимал своей длиной половину улицы, а, сунувшись как-то
С другой стороны, надо было отдать дань и Жукову - не просто сноровистому работяге, а кропотливому виртуозу своего дела. Он подбирал доску к доске, выстраивая мозаику законченного рисунка, сглаживал мельчайшие зазоры, а уж как клал лак! Шкуркой молодого барашка разгонял упругую капризную лужу по циклеванной плоскости словно сросшихся паркетин, и сразу проступала фактура дерева, и переливы узора, точно им предугаданные, соединялись и вились, как иней на деревенском окошке в крещенский мороз.
Но только в тех краях, где обитал ныне искусный паркетчик Жуков, ни о каких крещенских морозах и слыхом не слыхивали. И хотя случались в Нью-Йорке, где Юра пребывал уже десять лет, зимы промозглые и снежные, устойчивых холодов здесь не наблюдалось. И о российских метелях и вьюгах он начал уже подзабывать, как, впрочем, и о тех первоначальных приступах ностальгии, что тяжко мучают эмигранта, долго и больно прививающего свои обнаженные корни к новой почве чужбины.
Кульбит с эмиграцией был абсолютно внезапным событием в судьбе Жукова, никогда и ни в какие зарубежные дали не устремлявшегося. В прошлой российской, а вернее, в советской действительности, он, крепкий и ловкий паренек, москвич, едва окончивший школу, сразу же загремел в армию, в воздушно-десантные войска, где остался на семь лет сверхсрочной службы, а затем вернулся в столицу, в тесную квартирку, к пожилым родителям.
Он ничего не придумал лучшего, нежели пойти в таксисты, - работа живая, со стабильной копейкой в кармане, с множеством знакомств по женской линии… В течение нескольких лет сменил двух жен, затем возникла потрясшая его воображение своими белокурыми локонами и безупречной фигурой Лариса Голубец, родом из Киева, экс-балерина. Закрутился роман, однако, перспектива романа вышла скособоченной: на Ларисе висело уголовное дело, ибо, работая делопроизводителем в суде, она охотно посредничала во взяточничестве, и попала под следствие, а горячий парень Жуков как-то ненароком набил морду хамоватому пассажиру такси, оказавшемуся, на беду, прокурорским чином, и тоже прочно устроился под статью, грозившую неотвратимым сроком.
Таким образом, влюбленных отныне соединяли не просто взаимные чувства, но и общие проблемы - в частности, подписки о невыезде и регулярные походы в следственные органы. И всякий такой поход был для парочки подобен прыжку в темную ночь с ненадежным парашютом.
Спасла вакханалия перестройки, ее мутные воды. Дезориентированные правоохранительные органы работали спустя рукава, компьютеризация только начиналась, и сработал задуманный изворотливой Ларисой план: добыть «левые» загранпаспорта, проставить в них настоящие визы и выехать с тургруппой в никуда, то бишь, в США, где у Лоры обреталась давняя подруга.
Лихое время разброда! Время серпастых паспортин уже несуществующего государства, розово-голубых чернильных американских виз, таможенной и пограничной неразберихи, попрании знамен тоталитаризма, подмены законов постановлениями, словом - революционное времечко! Однако - буржуазно-революционное, с какой-никакой милицией и прокуратурой, от чьих происков Лоре и Юре выпало счастье успешно драпануть.
После года скитаний по подвалам Бруклина, нищеты и всяческих злоключений, судьбы супругов определились: Юра пошел в строительные рабочие, быстро приобрел необходимые навыки, а Лора же определилась по старой специальности, именуемой работой с людьми: устройством браков, приглашений в США, содействием в получении местных водительских прав; короче, деяниями сомнительными, порою откровенно мошенническими, однако приносящими ей порою и внушительные дивиденды.
Тысячи отщепенцев, беженцев, авантюристов, искателей лучшей доли из распавшегося Союза заполоняли собой Нью-Йорк, и в этом круговороте человеческих судеб Лора чувствовала себя вольготно и празднично, раскладывая пасьянсы мелких афер, что всегда сходили ей с рук.
Подурнела и постарела бывшая балерина, высохла, превратясь из золотой рыбки в серую воблу, поредели и поседели златые кудри, впали щеки и тронулся вперед нос, заметно выступая из лица, черты которого, благодаря, может, вытянувшемуся органу обоняния, приобрели приметы откровенно мошеннические и порочные. А бывший десантник, напротив, раздобрел, похорошел, и на супругу давно уже перестал поглядывать с вожделением, зато на окружающих дам к ее неудовольствию, начал засматриваться с возрастающим интересом. Однако удержать простодушного и отходчивого мужа в узде, особой сложности для Ларисы не составляло. Выправив себе социальную карту, она открыла счет в банке, и отныне все заработанные супругом чеки и наличные становились ее безраздельной собственностью. На вопрос Жукова, почему бы подобную карту не выправить и ему, Лариса Голубец искусно ссылалась на те или иные технические сложности.
Каждодневно потный, покрытый древесной пылью, мастеровой Жуков ползал в истертых пластиковых наколенниках по паркетным плоскостям, а Лора, облаченная в очередное шикарное платье, сидела в своем иммигационно-аферистическом офисе на Брайтон-бич и, изящно покуривая через длинный мундштук тонкую сигарету, дурила головы клиентам, содействуя в делах брачных, устройствах политического убежища и работы. Убежище обещалось либо по линии еврейских общин, либо баптисткой церкви, либо шарашки «свидетелей Иеговы», заполнялись анкеты и прошения, дела длились годами и, конечно же, проваливались, но деньги за хлопоты Лора получала исправно и планомерно. На разного же рода претензии ее реакция отличалась наивностью и участливой простотой: дескать, ваша фактура не соответствует требованиям властей, однако - не отчаивайтесь, мы устроим вас в США через брак, это будет стоить всего ничего… И не горюйте о потерянных деньгах, они пыль и прах в сравнении с ущербом, наносимом вами самими собственной нервной системе…
Как часто, прибыв с работы и, включив запись автоответчика, Жуков выслушивал истерические матерные определения в адрес Лоры одураченных ею простаков, но супругу данные звонки ничуть не смущали, к ним у нее выработался прочный иммунитет и твердое знание: по телефону не изнасилуют, а дальше эмоций дело не двинется. В полицию бесправные клиенты не пойдут, да и не дело полиции выяснять, кто кому и за что должен, а вот тронь беззащитную женщину Лору Голубец хотя бы кончиком мизинца, тут уж полиция сработает на всю свою правоохранительную мощь! Так что бояться кого-либо Лоре не приходилось. Разве - супруга, что спьяну позволял себе рукоприкладство, чреватое при его огромной физической силе не только увечьями, но и конкретным летальным исходом.