Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством»

Варуфакис Янис

Реальность же бросалась в глаза повсюду. Даже когда правительство выставило на продажу оставшиеся королевские драгоценности Греции, на них не нашлось покупателей (не считая представителей теневой экономики). Еще пример: когда на рынок вывели национальную лотерею, самая высокая ставка поступила от консорциума, чью деятельность мне предстояло хорошо изучить на посту министра

финансов; бросая сущие гроши на пустой государственный счет, эта организация демонстрировала затем удивительную способность наживаться на людской безысходности. Усугубила положение продажа государственной газовой монополии, к которой проявил интерес только любимый концерн господина Путина, российский гигант «Газпром». За несколько часов до объявления о продаже «Газпром» принял решение не соглашаться на крошечную запрашиваемую цену, а его представитель сослался на дефляционную спираль, подрывавшую греческую экономику, как на причину такого решения. Как можно платить даже сегодняшнюю цену, если завтра она запросто может упасть вдвое?

Недвижимость, довольно надежная сфера инвестиций в обычные времена, тоже отнюдь не процветала. Участок старого аэропорта Афин в Хеллиниконе виделся отличным местом: по площади в два с лишним раза больше лондонского Гайд-парка, расположен рядом с престижными пригородами Афин и на побережье Саронического залива с его бирюзовыми водами. На торги заявился всего один претендент – который потребовал от государства вложить в развитие участка почти столько же средств, сколько соглашался дать он сам.

Тем временем правительство Самараса и международная финансовая пресса лирически восхваляли успехи «великой рекапитализации» греческих банков на средства второго кредита. Но в феврале 2014 года, через несколько месяцев после получения денег от «Тройки», компания «Блэкрок», управляющая активами, сообщила, что греческие банки обременены невозвратными кредитами и им требуется намного больше денег. К июню 2014 года, когда у Шойбле заканчивалось терпение в отношении правительства Самараса, МВФ дал понять, что греческим банкам нужно дополнительно 15 миллиардов евро, то есть куда больше

приблизительно 11 миллиардов евро, остававшихся от второго кредита. К концу 2014 года, когда заканчивался срок второго кредита (и сам кредит), а правительство обнаружило, что в следующем году получит 22 миллиарда евро необеспеченных долгов, у «Тройки» не осталось ни малейших сомнений в необходимости третьего кредита. Другими словами, МВФ и доктор Шойбле прекрасно знали, что третий кредит потребуется, а правительство Самараса продолжало уверять: мол, если избиратели проголосуют за них на следующих всеобщих выборах, ни о каком третьем кредите даже речи не зайдет.

Сказка о начале выздоровления – или о посулах его наступления в ближайшем будущем – видится идеальной иллюстрацией к одной из моих любимых английских идиом: «дополнять травму оскорблениями». Но зачем еще оскорблять? Разве травмы недостаточно? Ответ на вопрос имеется, и он не слишком-то приятен.

Двадцать первого января 2015 года, за четыре дня до дня выборов, я разговаривал по телефону с Джейми Гэлбрейтом, который разделял мои самые глубокие опасения. Первоначально греко-становление казалось стратегией, призванной обеспечить победу на выборах, но теперь Самарас и его министры смирились с проигрышем и «переформатировали» сказку о восстановлении таким образом, чтобы подготовить себе почву для обвинений в адрес своих соперников. Притворяясь, будто в третьем кредите нет необходимости, хотя истина была очевидна для всех, они получали возможность утверждать, что кредит стал следствием шагов нового правительства. Действительно, с точки зрения «Тройки» обращение правительства СИРИЗА за третьим кредитом выглядело идеальным политическим результатом, поскольку оно снимало с ЕС всякую ответственность за надругательство над Грецией с 2010 года. Все последующие страдания, включая обслуживание неподъемного долга и новые меры жесткой экономии, можно было возложить на безрассудную политику СИРИЗА, которая попыталась противостоять ЕС, и на конкретного человека в частности.

Конец ознакомительного фрагмента.