Взятие Вудстока
Шрифт:
Как и когда она у нас поселилась, я не знал, – а уж поверьте, я бы ее не забыл. Я во все глаза смотрел на эту женщину, на ее понемногу уходившие все глубже в землю тонкие каблуки. Она смахивала на Марлен Дитрих, страдающую от переедания и избытка тестостерона. Зрелище, не могу не признать, было захватывающее. Твердый взгляд ее показался мне манящим.
– Позвольте представиться, – сказала она, – по–моему, мы с вами еще не знакомы.
Что за акцент у нее был – русский, немецкий, джерсийский? Какая–то смесь всех трех, решил я.
– Я – баронесса фон Вильма. Я уже несколько дней
– Я владелец этого мотеля.
– А, собственник. Я хочу предложить вам мои услуги. Вы похожи на человека, способного их оценить.
И с этими словами она вытянула из ручки зонта весьма внушительную кожаную плетку о девяти хвостах. Я не знал, что ей сказать. До того времени я с женщинами деспотического склада не сталкивался.
– Может, у вас есть брат, любящий кожаную одежду? – улыбнувшись, спросил я.
– Я очень легко приспосабливаюсь, – ответила баронесса и, дабы посвятить меня в свой секрет, раздвинула полы платья. Она оказалась геем!
Вильма была первым, вероятно, трансвеститом, нога которого ступила на территорию Уайт–Лейка. Поразить меня было не просто – в том, что касается секса, я видывал разные виды, – однако должен признать, что Вильма застала меня врасплох. Реакцию моя была и самому мне не так чтобы очень понятна, однако я почувствовал, что должен отклонить ее предложение. Возможно, в других обстоятельствах я повел бы себя иначе, но в те дни со мной происходили некие странные изменения. Нет, сказал я, сексом мы заниматься не будем.
Вильму мой отказ разочаровал, однако она отнеслась к нему с пониманием. Вильма всего лишь вздохнула и спросила:
– Ладно, может хоть выпьем вдвоем чего–нибудь холодненького? От этого вы не откажетесь?
– Ни в коем случае, – ответил я.
Мы прошли в ее комнату, она разлила по двум бумажным стаканчикам «Коку». И пока мы пили, Вильма рассказала мне кое–что о своем прошлом. Во время Второй мировой войны она служила сержантом под началом генерала Джорджа Патона. Она даже фотографию мне показала – в доказательство. Конечно, в военной форме Вильма выглядела совсем иначе, однако не узнать ее было невозможно. Теперь же она обратилась в восьмикратного дедушку, трансвестита и жизнь вела довольно беспутную.
– Ваш пример вдохновляет, – заверил я ее. И тут меня действительно посетило вдохновение.
– Послушайте, Вильма, мне очень не помешала бы помощь, э–э, сильного человека, – сказал я. – Здешние люди злы на меня за то, что я привел в Бетел вудстокцев, и время от времени появляются у нас, пытаясь завязать драку. До сих пор нам с папой удавалось справляться с ними, однако в ближайшие дни дела могут принять более скверный оборот. Вы не согласились бы присматривать за нашей территорией – ну, знаете, взять на себя роль охранника, – когда не будете заняты ничем другим?
– Сочту за честь, Эллиот, – ответила она.
Мы пожали друг другу руки – Вильма едва не раздавила мою, что подтвердило мудрость принятого мной решения.
Удача улыбнулась мне: когда мы с Вильмой вышли из ее комнаты, два юных хулигана как раз изображали краской свастику на стене «Крыла Фэй Данауэй». Мы бросились
– Что вы делаете? – закричал один из них. – Откуда в вас столько ненависти?
Кто–то вырвал кисть из руки живописца. За этим последовала потасовка, и уже через секунду хиппи скопом навалились на хулиганов и прижали их к земле. Прибежал с битой в руке папа, постоял, посмотрел, потом оттащил хиппи от хулиганов и сказал им:
– Валите отсюда, пока битой в глаз не получили.
Я повернулся к Вильме:
– Теперь вы понимаете, о чем я говорил? Нам необходима помощь.
– Я буду держать ухо востро, Эллиот, а плетку – под рукой.
– Спасибо, Вильма. Мне от одних ваших слов и то уже полегчало.
Понедельник, одиннадцатое августа, начался как прекрасный летний день – чистое небо, низкая влажность и искристый, вкусный, , насыщенный энергией воздух. «Чем можно испортить такое утро?» – думал я. Ответ я получил очень скоро. На территорию мотеля вступили торжественным шагом и направились прямиком к двери моей крошечной конторы пятеро членов городского совета Бетела и два не то три местных бизнесмена. Лица у всех были самые воинственные – решительные и озлобленные, и пока они приближались к конторе, воинственность их явно возрастала.
У двери конторы крепко спали, почти заблокировав ее, восемь–девять молодых мужчин и женщин, завернувшихся в одеяла или забравшихся в спальные мешки. Члены совета переступали через этих хиппи либо бочком протискивались между ними, с отвращением их оглядывая. Труды, которых потребовало преодоление этой преграды, похоже, озлобили членов совета еще пуще. Едва увидев их побагровевшие физиономии, я понял, приятного разговора не предвидится.
Когда они, наконец, втиснулись в контору, их вожак, средних лет мужчина, лысый и с изрядным брюшком, сделал заявление.
– Терпение уайтлейкской общины лопнуло, – начал он. – Никакой фестиваль нам не нужен. Городской совет объявляет в Бетеле чрезвычайное положение. Мы обратились к губернатору Рокфеллеру с просьбой ратифицировать наше решение и направить сюда Национальную гвардию, чтобы она очистила город от всех хиппи и отбросов общества, которые губят его. Дальнейшего ущерба мы терпеть не желаем. Если вы и ваше отребье не покинете наш округ незамедлительно, то в пятницу утром мы перегородим шоссе 17Б живым барьером! Пробиться через него на ферму Ясгура не сможет никто! Это последнее предупреждение, других вы от нас не получите. Мы представляем деловое сообщество Уайт–Лейка – торговцев, домовладельцев и даже соседей Ясгура. Вы поняли, что я сказал, Эллиот?
– А в чем, собственно, дело–то? – спросил я. – Вы считаете, что получили недостаточно денег? Хотите больше, к этому все сводится?
– О каких деньгах вы говорите? – спросил один из бизнесменов.
Ответить член городского совета мне не дал:
– Следите за своими словами! Никто никому денег не передавал, вы этого не видели и видеть не могли!
– Денег было роздано множество и все вы об этом знаете, – ответил я. – Так чего вы, на самом деле, хотите – новых денег? Или просто стараетесь обеспечить себе переизбрание на следующий срок?