XIV принцип
Шрифт:
— Не ври, — огрызнулся тот, кого он назвал Тенуром. — Я записал правильно, потому что ты перекидывал, а за это снимают одно очко.
— Чего-то я не замечал, что ты у себя вычитал! — не успокаивался его оппонент. — Вот так ты и по жизни — за другими следил, а за собой нет.
— Кидай скорее! — вступил в их спор третий. — Утро уже. Если внучка заметит, что меня всю ночь не было дома, она меня на месяц в комнате запрет.
* * *
Сцена в еще одном доме огорчила молодого человека, но он был вынужден придерживаться роли стороннего наблюдателя.
На большой кровати у стены рыдала обнаженная девушка. Рядом с кроватью невозмутимо одевался холеный юноша.
— Чего ты ноешь?! — спрашивал он. — Мне это не нравится. Мы договаривались, что ты будешь меня радовать, пока я не решу, что достаточно. Иначе мне придется обо всем рассказать твоим родителям, и они тебя убьют.
— Ты же сам, силой тогда! — сквозь слезы пролепетала девушка.
— Кто тебе поверит?! — усмехнулся юноша. — Ты напилась и захотела любви. Я тебя прекрасно понимаю: мои родители богаты, а твои — пальцы на обед сосут. Надеялась поправить за мой счет дела своей семьи. Теперь я тебя наказываю за твою хитрость. Это справедливо.
— Меня держали твои друзья, я не знала, зачем ты меня позвал сюда! — продолжала всхлипывать девушка. — Ты сказал, что твоя сестра мне передала свою старую накидку. Она обещала.
— Заткнись! — крикнул юноша и отвесил ей пощечину. — Будешь делать что я скажу, сучка! Я еще хочу, чтобы ты и моих друзей обслужила, когда мне надоест. И прекрати вспоминать о моей сестре! Ты грязь, а моя сестра — драгоценный камень. Я ведь могу тебя просто прирезать и все.
— Не надо! — пуще прежнего зарыдала несчастная. — Я все сделаю.
— Умная девочка, — зашнуровывая камзол, сказал юноша. — Сегодня вечером опять приходи. К одиннадцати. Поиграем.
* * *
Шарскун сильно потянул Магнификуса за рукав, и тому пришлось ползти дальше. Правда, он успел запомнить видневшуюся за окном комнаты, где происходило это безобразие, надпись на фасаде соседнего дома — «Двор железного пса». Скорее всего, это было какое-то питейное заведение.
— Сейчас эта шахта упрется в вертикальную, — шепнул ему на ухо скейвен. — Я спущусь вниз, а ты мне встанешь на плечи. У меня когти. Я тебя подниму до другой шахты. Она идет прямо во дворец.
Стоя на плечах крыса, молодому человеку пришлось признать определенные преимущества крысиной физиологии. Шарскун, несмотря на восьмидесятикилограммовую нагрузку, полз вверх легко, как паук. Едва вертикальная шахта пересеклась с перпендикулярной, Магнификус поспешил освободить друга.
— Силен, — похвалил Второй скейвена.
— Обычное дело, — скромно отмахнулся тот и предупредил: — Шахта проходит мимо королевской кухни, потом мимо одного плохого места, где придворные развлекаются. Советую не смотреть, но если посмотришь, то держись. Очень плохо развлекаются придворные. Плохие придворные.
— Перестань, — уверил его Магнификус. — Я всего насмотрелся. Боже! Как же здесь воняет тухлой рыбой!
* * *
Впрочем, Второй поторопился с выводами. Шарскун мудро поступил, заранее предупредив друга. На кухне, конечно, ничего особенного Магнификус не заметил: сновали повара в традиционных, высоких колпаках, испускали клубы пара глубокие котлы над огнем. Кухня как кухня. Зато другое помещение разительно отличалось от соседствующего с ним.
Просторный зал, озаренный светом трех горящих факелов, был наполовину заставлен клетками, в которых сидели люди. В центре зала возвышались два каменных столба с множеством свисающих с них ржавых цепей. На одном из них, прикованный за обе руки, молча стоял обнаженный сухопарый мужчина, на другом, также прикованное за запястья рук, свисало тучное белое тело с опущенной вниз лысеющей головой. Время от времени голова поднималась, открывая заплаканное лицо пожилого господина, и исторгала тоскливые вопли.
Рядом на скамьях удобно расположились две хорошенькие Эльф-ведьмы в обтягивающих кожаных костюмах. Перед пленниками прохаживалась дородная дама в белом переднике.
Неподалеку, переминаясь с ноги на ногу, скучал толстощекий поваренок, сжимая в руках круглое блюдо и кухонный нож.
— Как это неожиданно, сэр, — говорила дама приятным грудным голосом, обращаясь к худощавому мужчине. — Ни за что не поверю, что вы не могли справиться с двумя обычными городскими стражниками. При вашей-то репутации. Да и мне никто не поверит, что вы связались с Эльф-ведьмой и попали сюда. Уму непостижимо.
— Чему она так удивляется? — шепотом поинтересовался у скейвена молодой человек.
— Это Теневой клинок, — разглядев пленника, объяснил тот. — Лучший разведчик Наггарота. Он учился у отца Асушан. Отличный боец. Говорят, что его руками Малекит убирает своих врагов в границах Старого Света. В самом деле, как он сюда попал?
Тот, кого Шарскун назвал Теневым клинком, взглянул на женщину в переднике и спросил:
— Чему ты так удивляешься, Кайс? Тебе что, не бывает одиноко?
— Бывает, — охотно призналась та. — Часто бывает. Ты же знал моего покойного супруга. Я не понимаю, почему ты сдался стражникам?
— За ночь с Эльф-ведьмой платят жизнью, Кайс, — напомнил Теневой клинок. — Мне понравилась девушка, она мне напомнила одну знакомую из моего глупого прошлого. Я сделал выбор.
— Ну и понравилась, а дальше что?! — воскликнула Кайс. — Теперь тобой позавтракает один из дворцовых бездельников! Надо было сбежать!
— Тогда дворцовый бездельник позавтракал бы этой девушкой, — опять напомнил мужчина. — Это нечестно, Кайс. Ты лучше подумай, в чем меня будешь отмачивать. У меня не мясо, а резина.
— Не беспокойся, чего-нибудь подберу, — заверила его женщина и спросила: — Помнишь, как ты мне передавал любовные записки от моего мужа? Ох, как ругался отец! Он был до последнего против этого брака.
— Помню, — хмыкнул Теневой клинок. — Сердитый старик чуть не подстрелил меня из арбалета. Папа еще жив?
— Три года назад умер, — сообщила Кайс и махнула рукой. — Чего вспоминать! Все равно не понимаю тебя, Зи...
— Не стоит! — не дал ей назвать своего настоящего имени мужчина. — Это давно чужое имя. Лучше займись своим делом.