Я бил «сталинских соколов»
Шрифт:
Пегги, наш талисман, все еще охотилась на одичавших цыплят, чем немало нас веселила. Когда она загоняла цыпленка в угол, тот бросался на собаку, отчаянно хлопая крыльями. Сначала она была весьма удивлена и выпускала его. Но потом, после нескольких подобных стычек, Пегги поняла, что к чему, и научилась придавливать птицу лапами, дожидаясь, пока мы подойдем и отнесем ее в курятник. Мы проверяли наш новый курятник каждый день на предмет свежих яиц. Наконец за свои старания мы были вознаграждены одним яйцом. Одна маленькая черная курочка проявила стахановский энтузиазм, однажды за всю осень снеся небольшое яичко! Когда мы покидали базу, то завещали курятник нашим сменщикам.
Однажды утром метеорологи пообещали отвратительную погоду, и сержант Осси Кауппинен, который работал в центре наведения «Киппари» и славился как отличный охотник, решил провести остаток дня на охоте вместе со своим братом лейтенантом Осмо Кауппиненом, прихватив с собой младшего лейтенанта Лампелто и меня. Мы взяли двух собак, Раи и Кири, так как они тоже были сведущи в охоте. С помощью собак братья Кауппинены уже добыли несколько сотен кроликов.
Остров Мантси имеет длину около 9 миль, и наша база расположена на северном берегу примерно посреди острова. В этот день мы отправились на восток, где нашли множество осин и всяческих следов.
Погоня началась, как только мы прибыли на место. Я занял удобную позицию на камне, откуда было все хорошо видно. Раи начал носиться по моим следам, за ним бегала Кири. Проносясь мимо меня, она что-то тявкнула, что я воспринял как рапорт. Вскоре собаки начали обнюхивать старый лисий след возле камня, на котором я восседал. Я отогнал их прочь, чтобы они занимались делом, а сам от скуки начал изучать эти самые следы. Сначала лисица шла очень медленно, и следы вели к бетонному бункеру, где раньше квартировали советские солдаты. Я отметил, что все следы ведут внутрь бункера и ни один не выходит наружу. Тогда я решил, что лиса все еще находится внутри.
Я заложил камнем выход и постарался закрыть все остальные возможные пути бегства. Я вызвал сюда остальных парней с собаками. Когда собаки учуяли запах лисы, они начали лаять, как сумасшедшие. Они кружили вокруг камня, как озабоченные пчелы, поскуливая и подлаивая, пока мы выкрикивали им приказания.
Мы убрали камень с одного входа и четыре раза выстрелили внутрь дробью. Мы ожидали, что лиса испугается шума и попробует бежать. Шум получился такой, что мы всерьез испугались, как бы береговая охрана не решила, что началось вторжение!
Однако лиса так и осталась в своем убежище. Мы положили камень на место, затем принялись стучать по другим камням, пока не услышали внутри какое-то шевеление. Лиса была там. Тогда мы начали отваливать один камень за другим. Мне показалось, что я сквозь дыру увидел клочок меха. Я выстрелил туда из пистолета, и лиса бросилась в другой конец бункера. Отодвинув большой камень, я увидел лапу спрятавшейся лисы. Я схватил ее и вытащил лису наружу. Ей такое обращение не понравилось, и она попыталась укусить меня. Я предложил ей носок ботинка, в который лиса впилась зубами. После того как лиса крепко ухватила ботинок, я схватил ее обеими руками за шею. Ламппу пришел мне на помощь, и общими усилиями мы задушили лису. Мы положили тушку в ягдташ Ламппу и продолжили охоту.
Немного погодя нам навстречу выскочил кролик, и я застрелил его с расстояния 20 метров. После этого я забросил ружье на плечо, и старый деревянный приклад сломался. Мы подняли кролика и уже собирались засунуть его в ягдташ, как вдруг заметили, что лиса внутри зашевелилась. Пришлось вытащить ее и душить снова, ударив для верности рукояткой пистолета. В результате мы получили лисью шкуру без единой пулевой дырки!
День уже подходил к вечеру, и наши желудки подсказали, что пора возвращаться на базу, где нас ждал горячий ужин.
Противник упорно сопротивлялся под Петрозаводском, но это было бесполезно. Когда стало ясно, что наши войска займут город, русские поспешно отступили. Они погрузили все, что только могли, в поезда и помчались на север.
Финское командование выделило бомбардировочную эскадрилью, чтобы поторопить русских. Наши 6 истребителей вылетели, чтобы сопровождать 5 «Бленхеймов», направленных для удара по коммуникациям. Это произошло 28 сентября 1941 года, и мы взлетели рано утром, как обычно. Мы покинули Мантсинсаари, и Ладожское озеро осталось позади. Впереди и ниже нас ползли бомбардировщики. Они словно двигались по палитре художника, настолько пестрым был ковер осеннего леса, расстилавшийся внизу: зеленый, желтый и красный. Все это освещали искрящиеся лучи солнца, пробивавшиеся сквозь разрывы в тучах, словно исполинские прожектора. На берегу лесного озера под высокими березами стоял дом, который отражался в воде. Картина была настолько мирной и прекрасной, что невозможно было представить, что где-то в этом мире бушует война.
Я внимательно осматривал все вокруг. Всюду царило кажущееся миролюбие, и не было видно ни одного вражеского самолета. Похоже, наши артиллеристы заставили русских поторопиться.
Мы пролетели над нашей целью - мостом через реку Шуя - и пролетели еще примерно одну милю на север. Там наши бомбардировщики повернули назад и сбросили бомбы по всей длине моста. И тут же мы увидели грузовой поезд из 35-45 вагонов, стоявший между Кондопогой и Шуей. Бомбардировщики решили уделить внимание и ему, обрадовавшись неожиданной добыче. Они перестроились в колонну и пролетели точно над поездом. От первого самолета отделилась черная капля и полетела прямо на поезд, падая все быстрее и быстрее. Страшный взрыв полностью скрыл состав. Когда дым рассеялся, мы увидели, что бомба легла рядом с путями и совершенно не тронула поезд. Второй бомбардировщик выполнил свой заход с тем же результатом. На этот раз бомба взорвалась на таком же расстоянии, но по другую сторону полотна.
Тем временем другие бомбардировщики начали бомбить мост, и только пятый пролетел над поездом. Очевидно, пилот плохо видел ситуацию, потому что не сбросил бомб вообще. Потом он снова зашел на поезд, теперь с юга на север. Эта бомба попала прямо в середину состава. Некоторые вагоны взлетели в воздух, и весь поезд затянуло облако дыма и пыли. Это было очень эффектное зрелище.
Я увидел маленькую точку, движущуюся в направлении от Кондопоги, но быстро потерял ее на фоне пятнистого осеннего леса, освещенного утренним солнцем. Я сообщил об этом Йоппе и продолжил наблюдение. Затем я снова увидел точку и сначала принял ее за «Спитфайр» - истребитель, который Великобритания поставляла в Советский Союз. Но вскоре я убедился, что это вовсе не английский самолет, а МиГ-1, который, похоже, намеревался записать один из наших бомбардировщиков на свой счет. Я перехватил его еще на подходе и заставил повернуть на меня. Русский попытался с переворотом уйти в пике, но я в этот момент дал очередь и погнался за ним. Мы выровнялись над самыми деревьями, набрав приличную скорость. Я понял, что не сумею догнать русского, дал на прощание еще одну очередь и вернулся к своему звену.
Я только начал набирать высоту в направлении мельтешащих черных точек, как почувствовал, что здесь что-то не так. Любопытство заставило меня обернуться направо, и я увидел своего «друга», за которым я только что гнался. Теперь уже он зашел мне в хвост и стрелял из всех пулеметов. Если бы я попытался повернуть, он получил бы возможность обстрелять меня с еще более короткой дистанции и сбить, к своему полному удовлетворению.
Я все еще находился на небольшой высоте и продолжал скользить над деревьями, пытаясь стряхнуть его с хвоста. Я всегда любил полеты на минимальной высоте и не раз получал за это выговоры в летной школе. Теперь я получил возможность продемонстрировать свое умение вражескому пилоту, получилось нечто вроде зачетного полета!