Я буду любить тебя вечно

Пономаренко Сергей Анатольевич

–  Нам обязательно надо сегодня встретиться, продолжить разговор не по телефону.

Как, вы вечером свободны?

–  Особых планов не было. Впрочем, а почему бы и нет?

–  Я заеду за вами на работу. Когда вам будет удобно?

–  В полшестого вечера вас устроит?

–  Вполне. Заранее предупреждаю с меня: не только разговор, но и ужин, так что желательно к этому времени вам проголодаться.

–  Непременно постараюсь в этом вам угодить, - рассмеялась журналистка.

К своему удивлению, он почувствовал некое внутреннее волнение, трепетное ожидание предстоящей встречи, чего уже давно не переживал. Словно снова превратился в неопытного паренька, который в первый раз идет на свидание с девушкой. По-быстрому отпустил запланированных пациентов, освободился уже к четырем часам, и сразу подвергся пытке временем, которое, издеваясь, лениво передвигало стрелки.

А лучшее средство поставить время на место, - это себя чем-нибудь занять. Попробовал вернуться к статье, но мысли блуждали далеко от научной стези. Чтобы успокоиться, принял горячую ванную, но не помогло. Побрился, хотя обычно это делал только по утрам, и не помнил за собой подобного. Запах одеколона, которым он обычно душился, в этот раз ему не понравился, и он прикинул, хватит ли ему времени, чтобы съездить и купить что-нибудь получше. Взглянув на часы, вздрогнул от внезапно пронзившей мысли: «Надо погладить костюм!» Почему надо идти на это свидание именно в костюме, Глеб не задумывался, весь захваченный этой идеей.

Утюг приложил максимум усилий, чтобы замаскироваться, ничем не выдавая свое присутствие в кухонном шкафу среди кастрюль, это ему не помогло, но он все же украл массу времени. Глажка тоже заняла уйму времени, а в результате получилась вторая стрелка на брюках, когда на часах уже было без десяти минут пять. Остальное уже прошло мимо его сознания: он метался, спешил, исправлял, ронял, в сердцах футболил оказавшиеся на пути вещи, искал ключи от квартиры, проклинал ленивый лифт, бежал пешком по лестнице, не поздоровался с соседкой с первого этажа, возле автомобиля узнал, что забыл ключи от него в квартире, второй раз не поздоровался с соседкой, пешком взлетел на свой этаж, еле попал ключом в скважину, всего лишь слегка погнув ключ, но открыл двери, не обнаружил ключи от машины в квартире, но обнаружил их у себя в заднем кармане брюк, сбежал вниз, в третий раз не поздоровался с соседкой, чуть не получил разрыв сердца в пробке, но в пять тридцать припарковался возле редакции.

Юлька вышла из редакции всего с пятиминутным опозданием, и это ему понравилось.

Увидев в зеркале себя взъерошенным, сумел кое-как привести волосы в порядок при помощи слюны и ладони, и поспешил ей навстречу. К ней вышел из автомобиля уже полностью спокойный, уверенный в себе мужчина. Приветливо распахнув перед ней дверцу автомобиля, про себя отметил, что уже давно не делал этого перед женщинами. По пути он много говорил обо всем, нервно выплескивая информацию, а в это время мысленно обдумывал план сегодняшнего вечера.

Автомобиль поставил во дворе Молодежного театра, здесь место было спокойное, и, в случае чего, он сможет здесь простоять и до утра. Спустившись вниз по Прорезной, они повернули по Пушкинской и вскоре подошли к кафе «Каверна-клуб». Кафе было своеобразное, все в символике идолов шестидесятых-семидесятых годов прошлого столетия - группы «Биттлз». Фотографии молодых патлатых битлов в зените славы весели вперемешку со всевозможными досками-электрогитарами, создающими определенный колорит. Здесь была «живая» музыка в исполнении трио молодых заросших ребят, хотя один из них был явно в парике. Их репертуар состоял из аранжировок классических произведений «Биттлз», вперемешку с явно собственными творениями. Глеб озвучил ремарку, что эти ребята больше похожи не на «Биттлз», а на канувший в небытие бит-квартет «Секрет». Юлька слегка сморщила лобик, передернула плечами, и многозначительно промолчала, и Глеб понял, что это ей ни о чем не говорит. Он начал рассказывать, забираясь в дебри прошлого и, почувствовав, что это ей неинтересно, закончил:

–  Руководителем этого бит-квартета был Николай Фоменко на заре своей звездной славы..

–  Оказывается, Фоменко был еще и музыкантом, - удивилась Юлька, на этот раз она, сморщив носик, бросила плутоватый взгляд, а Глебу вдруг захотелось ее поцеловать. Желание было невыносимым, и, чтобы себя сдержать, он «утонул» в меню. Тогда Юлька очень смешно рассказала анекдот на кулинарную тему. Глеб вынырнул из-за меню и, в свою очередь, рассказал анекдот о Поплавском и его любимом блюде из бычьих яиц. Подошел официант, они сделали заказ, но при этом рассказали еще по паре анекдотов на тему названий блюд из меню.

Зал стал наполняться посетителями, стало тесно и очень уютно, а несколько пар уже раскрепощались под рок-н-ролл. Ритмы «Леди Мадонна» выгнали их из-за столика и бросили в толпу танцующих. Они много танцевали, возвращались к столику, пили пиво, - другой напиток просто не вписывался в царящую атмосферу. Они уже давно были на «ты», Юлька окрестила его Лобо, объяснив, что имя Глеб слишком официально. На душе у них было легко и приятно, и это был тот день в их жизни, который внезапно окрашивает все вокруг радостными красками и запоминается на многие годы. Во время одного из музыкальных перерывов Глеб, наблюдая за ней, вспомнил, как совсем недавно танцевал на встрече выпускников с Алиной, находясь от той в бешеном восторге, - Лина завораживала, вызывая желание обладать ею, удовлетворяя свою похоть. Но сейчас было другое, - в Юльке все было желанно: разговор, простое, но завораживающее движение плеч, лукавый взгляд, линия бедра, слегка сморщенный лобик, когда одна бровь стремится стать выше другой, смешливо надутые губки, теплота слов, особенно, когда она называла его Лобо, все, что принадлежало ей и не могло принадлежать никому другому. Он заставил себя вспомнить Ольгу, но ее образ неожиданно померк, заслоненный Юлькой, хотя, если по правде, рыжеволосая, зеленоглазая бывшая жена внешне была гораздо эффектнее этой девушки. Образ прошлого промелькнул в сознании и исчез, окончательно уступив место настоящему.

Из кафе они вышли за полночь. Глеб остановил такси и довез Юльку до ее дома. Он не делал никаких попыток напроситься на чай, чтобы не нарушить очарование прошедшего вечера. Они договорились встретиться на следующий день. Юлька по свойски чмокнула его в щечку, как будто это у них было заведено испокон веков, подошла к подъезду, обернулась, махнула рукой на прощанье и исчезла в темном проеме двери. Глеб подумал, что надо было бы ее довести до дверей, но не сдвинулся с места, словно мог повиноваться только ее голосу, в то же время он тревожно вслушивался в тишину, готовый сорваться при малейшем постороннем звуке. Он слышал, как она звенела ключами, открывая двери, затаил дыхание и вздохнул только тогда, когда дверь захлопнулась. Вскоре, на первом этаже зажегся свет, и за плотными занавесями мелькнула легкая тень. Занавески на окнах дрогнули, или ему только показалось?

–  Будем здесь ночевать, или все же поедем!?
– вернул его на землю нервный таксист.

Глеб вздохнул и поехал домой. «С этого дня, точнее вечера, у меня должна начаться новая жизнь, а Ольга, Галя, зона, вся чертовщина прошлого пусть канут в Лету!» Приехав домой он первым делом выдернул телефон из розетки, бросил его в шкаф и сверху придавил подушкой.

Днем ему перезвонила Юлька и сконфуженным тоном сообщила, что редактор ее назначил ответственной за выпуск нового номера газеты, и ей придется находиться в типографии до позднего вечера, пока выпуск не наберут, а она его не вычитает перед печатью, поэтому сегодня вечером встретиться они не смогут. Глеб в тот вечер не находил себе места.

Следующим утром он позвонил ей, и они снова встретились. Вечер провели в полюбившемся кафе-клубе на Пушкинской, он был повторением предыдущего. Прощаясь возле парадного, Юлька сообщила, что ей все время названивает Роман, и просится встретиться вечером.

–  Как мне быть с ним?
– спросила она.

–  Никак. У тебя просто не будет свободных вечеров, потому что на них я уже подал заявку. На все, без исключения. Какое будет решение по этой заявке?
– Глеб напрягся в ожидании ответа.