Я/Или ад
Шрифт:
— Не трогайте, — торжественно произнес Иванов 3-й с ощущением, словно он говорил через километр ваты.
И вдруг — уууууть! — оборвалось, точно проводок какой-то… “Умер” — неслось перед глазами.
И миллионы лет прошли, ничего не заметив.
Но Иванов встал и посмотрел в зеркало.
— Нет, я жив!!! — сказал он с усмешкой. — Я не могу здесь умереть, суки… Мы же все-таки в мозгах…
Но тело было не в лучшем состоянии.
Он вышел в сад. Осенний воздух трепал желтые листья, пахло сыростью и яблоками.
На дорожке валялись окаменелые остатки двух других Ивановых.
— Да, друзья… — усмехнулся Иванов, ибо он был теперь одним и последним искушением во внутреннем мире, и пнул эти камни ногой.
— Салют вам… — сказал он. — Где вы теперь?
И он плюнул высоко в небо.
— А помните, как мы с девушкой… Пиво… — задумчиво промолвил Иванов. — Но теперь ладно… Главное, я ликвидирован!!! Теперь хозяин мира — я!!! То есть тьфу…
И он опять смешался, погрустнел, но потом воспрял и провозгласил:
— Хозяин мира — Иванов!!!
Иванов шел по дороге с портфелем. Он поднялся в какой-то дом, позвонил. Открыли.
— Здравствуй, Иванов.
— Здравствуй, Иванов.
Они стали пить чай. Разговаривали.
— Ты работаешь слесарем?
— Я работаю токарем.
— Я работаю слесарем.
Помолчали.
— Мы делаем революцию?
— Мы делаем революцию.
— До свидания, Иванов.
Иванов ушел, пошел в другие гости. Он поднялся в маленькую комнатку на самом верху. Толстая женщина стирала пеленки. Орали дети.
— Привет, Иванова!..
— Здравствуй, Иванов.
— Тебе плохо?
— У меня много требований. Я плохо живу, нечего есть.
— Хорошо.
Иванов ушел. Иванов шел по улице, зажав под мышкой портфель. Он готовил революцию, которая должна была свершиться, согласно объективным законам.
— Иванов чувствует себя сонно, — сказал Иванов.
— Привет, Иванов!..
— Здравствуйте, Ивановы. Мы делаем революцию.
— Привет Иванову! — сказал Иванов, подбивая население на большой бунт. Ведь экономические противоречия уже сложились. Это понимали все.
— Итак, Бога — нет!!! — закончил Иванов свою тираду с анализом экономических сил.
— Какого из них? — послышались недовольные голоса. — Того, кто спереди, или того, кто сзади?..
— Так, начнем все сначала… — вздохнул измучившийся Иванов. — Во-первых, Бог может быть только один. Бог — един, понимаете, един!..
— А что такое один?
— Вот, — сказал Иванов, поднимая один палец.
— Палец? — спросили рабочие и народ.
— Палец — один. Так и Бог — один!
— А!!! — закричали рабочие, показывая два пальца.
— Но его нет.
— Которого спереди?
— Нет никакого… Никакого, черт!!! А который спереди — этого не может быть!!! Это — бред!!! Пойдемте убивать… — умоляюще сказал он. Видно было, что он очень устал.
— Кого убивать?
— Негодяев.
— А кто такие негодяи?..
— Вот!!! — закричал Иванов, показывая почему-то вверх.
— Луна… — решили рабочие и народ. — Лунная пыль… Лунный сыр…
— Луна — твердое тело, — хрипло, но настойчиво проговорил Иванов.
— Вранье! — сказал кто-то.
— Я могу доказать! Я полечу туда!!!
И ему принесли ракету на блюдечке с голубой каемочкой.
— Привет, сумасшедшие, — заявил Иванов, улетая. — Я вам докажу! Бога нет!!!
Иванов уносился в космическое пространство. Он лихорадочно дрожал.
— Господи, как мне надоели эти звезды… — шептал он в сердцах.
Пока же он летел, те, кто остались, совершили религиозную революцию. Потом началась ядерная война. И солдаты лежали в окопах и грезили о Богах: и о тех, кто спереди, и о тех, кто сзади.
И Иванов — бух — рухнул как был, в ракете, в огромный ком лунной пыли, величиной с саму Луну.
— Добро пожаловать. Лунный сыр?
“Это конец”, — судорожно подумал Иванов, отплевываясь от тонн желтого противного вещества, которое забивалось ему во все дырки.
И задавило его, но в последний момент огромная живучая сила, которая в нем трепетала, сказала свое последнее слово.
— Пусть так! — вдруг воскликнул Иванов из последних сил. — Хорошо. Я принимаю… Я согласен!.. Я сломлен и умираю, я запутался в возможностях, я хотел дать нормальный выход и царство справедливости… Но пусть так. Вы сильнее. Я принимаю это и переиначиваю свои мозги по вашему образу и подобию. Хорошо… Я говорю: “Да”.
— Да? Ты говоришь — да? Да — ты сказал?..
— Да. А что мне еще остается делать? Вы поставили меня в такие условия… Я сильный, но даже скалы ломаются… Я же не дурак и не хочу своего небытия… или чего-нибудь похуже. Вы вынудили меня… Ха-ха!! Я сдаюсь. Конечно, это был нечестный бой… Но я же не могу. Я… тоже существую. Я тоже все это хочу… Да… Так вот я и говорю “да”. Потому что выяснить больше ничего нельзя. Ладно, пусть я такая нечестная сволочь, но я — все же не Бог. Придется говорить “да”. Принимаю все, как есть. Принимаю и удивляюсь… и все такое… Полный набор. Вы можете сами за меня сказать все, что дальше следует. Вам это лучше известно, а я устал произносить речи. Лунный сыр? Очень хорошо. Все возможно. Пусть будет так. Аминь… Ла-ла-ла… Да — я сказал. Я сказал — да!!!