Я/Или ад
Шрифт:
— Будь ты проклят!.. — прошептал Соломон.
— Что же до тебя, братец, то пощады не будет. Посадить его в клетку, да такую, чтоб не вырвался! И когда мы все войдем в Изначальный Свет, зовущий нас из Внешней Тьмы, ты останешься гнить здесь, в своей убогой, жалкой тюрьме! Навечно!
— Спасение неминуемо! — гордо заявил Соломон.
— Уведите его! Нет, стойте!!
Ихтеолус встал и величаво подошел к своему брату.
— Я сам войду первым во Внешнюю Тьму и достигну Изначального Света! И я вернусь обратно, чтобы указать этот путь всем остальным, кроме тебя!.. И я навещу тебя в твоей тюрьме и подробно тебе расскажу, чего ты лишился! Понял?! Все; теперь — уведите его!
— Идиот! — заорал Соломон, в то время как стражник и судья подхватили его под локти и потащили к двери. — И в этот раз у тебя ничего не выйдет!
— Я надеюсь, что я вернусь туда, в этот город, и мне опять откроется дверь, ведущая в свет, и на этот раз я войду в нее! — воодушевленно проговорил Ихтеолус.
— Вот как? — сказал Адольф. — Ну что ж… Вперед! Кстати, теперь ты должен отсюда уйти. Извини… — Он гадливо улыбнулся. — Я обязан тебя выгнать. Твое место сейчас не здесь!
— Да я и сам уйду! — решительно ответил Ихтеолус, взял свои костыли, оперся о них руками и встал со стула. — Но где же Аглая? Я, может быть, найду ее…
— Может быть, — загадочно промолвил Адольф, тоже вставая. — Иди, ищи, выходи, входи. Но вчера ты рассказал нам все несколько иначе.
— Как? — обернулся уже стоящий у выхода Ихтеолус.
— Ты сказал, что приблизился к двери и все-таки вошел внутрь. Тут же вспышка ослепительно белого света охватила тебя со всех сторон и изнутри, сжигая, преобразовывая, претворяя тебя в себя, и ты слился с нею, стал светом, погиб, перестал что-либо ощущать. Дальше ты не помнишь, а когда к тебе вернулось сознание, ты обнаружил себя стоящим на костылях здесь, на лестничной площадке; ты нажал пальцем кнопку звонка, дверь открылась, за ней была Аглая. И ты вошел.
— Но… значит, я сейчас — внутри?.. — испуганно спросил Ихтеолус.
— Наверное, — усмехнулся Адольф.
— Значит, внутри я обнаружил…
— Ты все еще продолжаешь все обнаруживать, — совершенно серьезным голосом сказал Адольф. — А ведь давно пора восхищаться! И жить!
— Но ведь я… мертв?
— Какая разница, — вновь усмехнулся Адольф. — До свидания.
Ихтеолус решительно шагнул за порог, опираясь на костыли, и дверь за ним захлопнулась. Отныне он был один. Может быть, он всегда был один?
— Друзья мои! — сказал Пусси. — Ваше Величие! Мы же — все вместе, мы не можем вас бросить одного! Как же вы собираетесь войти первым во Внешнюю Тьму, во вход?.. Ведь это опасно, это чрезвычайно…
— Ничего, — решительно произнес Ихтеолус. — Я Великий Виконт, и я должен первым указать Путь остальным!
— Вввааа-аааше Ввее-ееличие, — заикаясь, промолвил Бендер. — Я ннне-е могу отпууу-уустить вас одного, я…
— О, дорогой! — воскликнула Аглая.
— Ладно, — согласился Ихтеолус. — Друзья! Пойдем все вместе! Да здравствует Полая Земля! А ты, Пусси, останешься тут за меня. Будешь принимать мои сообщения. И смотри, чтоб все тут — ууу!!!
— Да я за вас всю кровь отдам, — растроганно сказал Пусси.
— Вот и отлично. Смотри за моим братиком, чтоб не сбежал. Вперед, друзья!
— Ура!!!
Через некоторое время вертолет с Ихтеолусом, Аглаей и Бендером приземлился посреди широкой пустынной равнины рядом с гордо возвышающейся Великой Бурильной Вышкой “Дада”.
— Мы прибыли, Ваше Величие, — доложил пилот, выключив мотор.
— Все готово? — осведомился Ихтеолус.
— Ждут вашего приказа, — бодро ответил Бендер, указав рукой на вышку.
— Отлично!
Ихтеолус, натруженно ступая единственной ногой по ступенькам, скрипя костылями, спустился вниз и вышел из подъезда, закрывая за собой входную дверь. Он оказался прямо перед шумным летним двором, в котором сновали постоянно полаивающие собаки и мельтешили вопящие дети. Зияющее слепящим пятном солнце тут же превратило саднящую плоть Ихтеолуса в какой-то размякший, пропитанный едким потом тюк изнемогающей человечины. Он пошел вперед.
Молодцеватый человек в военной форме, печатая строевой шаг, приблизился к Ихтеолусу и выпалил:
— Ваше Величие! Все механизмы и главный бур готовы к окончательному толчку, который сметет остаточную породу и откроет нам путь! Докладывал старший бурильщик майор Коми Патрак!
— Вольно, — сказал Ихтеолус. — Как газ?..
— Струится, Ваше Величие, — слегка смущенно ответил Патрак. — Мы, честно говоря, не знаем, что это такое. Кстати, он горит.
— Горит?! — грозно переспросил Ихтеолус.
— Нет-нет, вы меня не поняли, он не горит, это мы собрали, попробовали, подожгли… Я имел в виду: он горюч! Если так можно выразиться, это не просто… воздух!
— Как вы это объясняете, Бендер? — строго осведомился Ихтеолус. — Откуда там газ?.. Что это за газ?! Или, что же, прав мой братец?!.
— Ни в коем случае, Ваше Величие! — улыбаясь, выпалил Бендер. — Мы предполагаем, что это газ… внешней атмосферы! Какой-нибудь метан, пропан, пропил…
— Может, ты свои мозги пропил?! Ты давно употреблял “напиток забвенья”?
— Что вы, что вы, Ваше Величие!.. — засмущался Бендер. — А вот противоядие я захватил.
— Противоядие? — заговорщически ухмыльнулся Ихтеолус, немедленно вспомнив утренний взрыв восторга, нарастающий волнами счастья. — Отлично. Сейчас мы его употребим! Но вначале распорядимся. Итак, что это за внешняя атмосфера?..
— Она совсем тонкая, Ваше Величие, — сказал Бендер. — По моим представлениям — не более двух миллиметров… Но… Мы проделали дырочку, и теперь этот… пропил, тончайшем слоем окружающий нашу Полую Землю со стороны Внешней Тьмы, заструился к нам внутрь… Я думаю… он не опасен; вполне можно осуществить окончательный буровой толчок!
— Не опасен… — усмехнулся Ихтеолус. — Ну что ж, вот ты и пойдешь вместе с Патраком и проверишь, насколько он… не опасен!
— Я?.. Я?.. — упавшим голосом произнес Бендер. — Но почему… я?!