Я/Или ад
Шрифт:
— Слава богу, придурок, — радостно огрызнулась Аглая. — Сейчас тебе костылики принесу. Потом позавтракаешь, и — дуй отсюда, балбес!
— Ну зачем же так, любимая моя… — нежно протянул Ихтеолус.
Аглая ушла, оставив его наедине с самим собой.
— Завтрак вас ждет, Ваше Величие! — растроганно молвил Пусси. — И…
— Она? — трепетно спросил Ихтеолус.
— Аглая вас ждет!
— Тогда я сейчас, — радостно молвил Ихтеолус, потягиваясь. — Идите, Пусси, я ко всему готов!
— Ура! — радостно крикнул Пусси, с чувством счастья выбегая из тронной спальни. Дверь открылась, вошла Аглая, держащая деревянные костыли.
— На вот, балбес. Одевайся, иди завтракать, а потом — дуй отсюда, сволочь!..
Ихтеолус не спеша одел серебряный камзол, нацепил шпагу и накинул голубую манию, вышитую золотыми звездами. Он взял костыли своими мускулистыми руками, попробовал встать, но тут же рухнул обратно на диван, ощутив пронзившую все его существо резкую слабость в каждом члене тела.
— Придурок! — рявкнула Аглая. — Совсем ходить разучился… убогий болван! Давай, я жду тебя на кухне!
Она произнесла еще что-то невнятное и злобное, затем гневно вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Ихтеолус снова попробовал встать, совершенно ничего уже не понимая и не соображая. В конце концов ему это удалось, и он медленно заковылял вперед — по небольшому узкому коридорчику — в кухню, откуда пахло какими-то жареными отбросами.
Ихтеолус вошел в обеденную залу, важно встал, щелкнул лаковыми сапогами и величественно посмотрел на подобострастно застывшего у входа стражника. Стражник тут же изобразил радостное раболепие и выпалил:
— Его Величие Великий Виконт Полой Земли Абульфакир Цепрусс!
Сидящие за столом Аглая, Бендер и Пусси поспешно вскочили и склонились в почтительных поклонах.
— Вольно! — приказал Ихтеолус, проследовал к своему стулу во главе стола и торжественно произнес: — Слава Полой Земле!
— Слава нашему Виконту! — отозвались все.
Ихтеолус сел на стул, сложил костыли, отдышался и поставил их у стены.
— Жри, — тут же сказала ему стоящая у газовой плиты Аглая, выставляя перед Ихтеолусом какую-то неказистую алюминиевую миску, в которой дымилась вонючая съестная масса. Из коридора раздался мелодичный свист.
— Кто это?.. — испуганно спросил Ихтеолус.
— Вчера уже сто раз знакомился, придурок!! Это — Адольф!
— Друзья, — нежно проговорил Ихтеолус, наливая себе в бокал вина “Райские кущи” и влюбленно поглядывая на гордо восседающую справа от него Аглаю, которая робко смотрела в свою тарелку, наполненную салатом и тремя тигровыми креветками. — Я предлагаю тост! Я хочу выпить за Адольфа! За Адольфа Бендера, без которого, наверное, никогда бы не наступил сегодняшний великий день!
— Величайший, — добавил Пусси, наливая себе пиво “Бочкарев”.
— Дорогой, — мягко сказала Аглая, зардевшись, — но его зовут Альберт!
— Вообще-то в душе я давно Адольф, — несколько развязно заявил Бендер, поправив свои огромные очки с толстыми стеклами.
— Кто такой Адольф?.. — опешил Ихтеолус.
— Ах, ты не помнишь!.. Ах, ты не помнишь!.. — запричитала Аглая. — Адольф — это моя любовь, это — мой Изначальный Свет, это — мой рай! А ты — паскуда!!! — давай, жри и выметайся отсюда, а не то он тебе так накостыляет, что… А я добавлю.
— Но ты же моя любовь!.. — обиженно воскликнул Ихтеолус, беря в рот кусочек пищи и тут же инстинктивно сплевывая его в миску, не в силах вынести гнусный, блевотный вкус.
— Я тебе сейчас поплююсь!!! — рассвирепела Аглая, замахнулась и врезала Ихтеолусу ладонью по морде.
— Что за шум? — немедленно спросил тут же появившийся в дверном проеме высокий мужчина кавказской внешности, одетый в широкие трусы и белую майку, на которой был изображен огромный рак.
Ихтеолус взглянул на него, пытаясь что-то вспомнить и сообразить, но ничего не всплывало из глубин его сознания, и ничего не напоминало ему никаких произошедших либо неслучившихся событий; и только чувство бесконечного воздушного полета в сияющий впереди загадочный свет охватило его прапамять, заполняя его дух головокружительным предчувствием грядущей свободы и истинного смысла.
— Я… ничего не помню… — прошептал Ихтеолус, отодвигая от себя миску и вилку. — Я… ничего не понимаю. Объясните мне все!
— Уматывай отсюда, подонок!! — взъярилась Аглая. — Сколько можно!.. Ты сам вчера нам все изложил! Ты бросил меня… Не знаю, во имя чего, ты отправился воевать; я даже в газету писала, чтобы как-то скрасить свое одиночество!.. Да я… Я уже покончить с жизнью хотела… и… иногда мне кажется, что я это сделала! Так и вижу себя лежащей на асфальте с проломленной башкой! И если б не Адольф…
— Но я вернулся, любовь моя! — нежно воскликнул Ихтеолус.
— Меня зовут Альберт, — сказал Адольф, садясь рядом с Аглаей на табурет. — Дорогая, почему ты так кричишь?.. Человек же не виноват! Он пришел, он потерял ногу, потерял память, можно ведь все объяснить…
— Да что ему — в сто первый раз все объяснять?! — вскричала Аглая. — Он же — невтыкаемый, придурок, болван, аааа???? Адольф!
— Благодарю, Ваше Величие, — поклонился Адольф и, резко выдохнув, выпил до дна рюмку водки. Ихтеолус отхлебнул вина, взял с блюда кусочек миноги и задумчиво его съел.
— У нас все готово?.. — рассеянно пробормотал он.
— Все готово, и все нас ждет, — немедленно ответил Бендер, слегка поперхнувшись.
— Тогда давайте обо всем поговорим после обеда. Я весь полон нетерпения и счастья!
— И я! — крикнул Пусси. — Друзья, выпьем же за нашу Полую Землю!!
— Ура!!!
После обеда все пошли в лабораторию Бендера. Бендер был самым великим ученым Полой Земли. Его звали Адольф, но он был Альберт, хотя сам себя именовал Адольфом. Его лаборатория представляла собой большую комнату, в которой не было ни одного окна. Горели яркие лампы; в центре стоял большой стол, и на нем в полном беспорядке валялись какие-то записи, авторучки, книги, пробирки и шприцы. На одной из стен висела подробная карта Полой Земли с Солнцем посередине, голубым призрачным миром, пронизанным мерцающими звездами, и облаками атмосферы над всей вогнутой поверхностью. Вне окружности Полой Земли четырежды — справа, слева, вверху и внизу — было написано: “Внешняя Тьма”, и всюду под этим, в скобках — “Изначальный Свет?”. Знак вопроса означал сомнение и надежду.