Я не Байрон
Шрифт:
– Право их воспитывать-ь-ь-ь.
Только это ничем не лучше, чем заниматься тем, чем любил Маркиз де Сад, а в некотором смысле и намного хуже.
Хуже, хуже, хуже.
Такое ненавязчивое воспитание, как будто ребенку вложили в рот конфету, как будто он по определению её очень-очень хочет, и не дай боже:
– Откажется!
– --------------------
Мар. Еф. не поняла даму, летящую в Анталию, не поняла фермера, удивленного ее разглядыванием окрестностей, не поняла негра, оскорбленного поведением ее спутника, не посчитавшего себе за труд додуматься до этичной интонации в вопросе о выходе из автобуса, - но!
Но понять все это вместе взятое, и по отдельности:
– Было время!
– Время, которое, правда, запретил Анатолий Стреляный, как Реальность, а именно:
– Мысли на лестнице, - ибо написано об этих ситуациях было позже, чем они произошли.
Требуют тоже самое, что и от Шекспира:
– Воспроизвести Итальянский лес:
– Как было Тогда!
– но.
Но в том-то и дело, что это было тогда, когда было другое время, а любая ситуация точно характеризуется не только пространственными показателями, но и временными, пространственно-временным континуумом.
Следовательно, воспоминание:
– Того Непонимания, которое Тогда было, - это явная ошибка, на которую просто-напросто пилюют не только большинство писателей, но и все исследователи литературы. Как будто начитались - насмотрелись:
– Время не имеет значения.
Но в том-то и дело, что Лестница на Небо для того и дана, что:
– Дает возможность изменить - нет, не своё мнение, а:
– Изменить реальность.
Совершенно удивительным образом, окажется, что именно тогда-когда:
– Всё было наоборот!
– Но удалось увидеть это только сегодня.
Но и слова автора всегда пишутся на следующий день, в другое время - это закон реальности. И следовательно, ничего не будет нарушено.
Именно, объяснить это и пришел Иисус Христос, что:
– Можно изменить прошлое - не меняя его.
Точнее, Он пришел именно сделать это возможным.
И теперь мы можем и должны только так и делать - это изменение прошлого на лестнице, имеется в виду:
– В последний момент, - и есть Христианство.
Поэтому и нелогичным оказывается возражение тех, кто принес богу один талант на данный ему тоже один талант:
– Ну, невозможно, это было сделать тогда, когда я приумножал таланты - точнее:
– Мог бы, - не мог!
Но как и спросил Высоцкий Шурика на лесосеке:
– А сейчас?
– И вот это Сейчас должно иметь такой ответ, что и раньше, о ужас, точнее:
– О, Господи!
– и раньше, оказывается:
– Я - верил!
Иисус Христос должен был заставить Адама в прошлом поверить не только богу, но и:
– Самому себе, - несмотря на то, что должен был угождать Еве, как одному с собой человеку.
– -------------------
Вся классическая литература - это и есть Связь межу прошлым и будущим в виде еще большего прошлого.
Связь именно:
– С Мыслями на Лестнице.
– И доказательство их реальности, ибо сама реальность при её присочинении:
– Находится тоже только на лестнице.
– -------------------
Эти разговоры - рассказы о Взаправдашней правде похожи на перекличку Брюса Виллиса и мужа Умы Турман Марселласа Воллеса, когда их обоих с шариками во рту, завязанными за ушами, приготовили для жертвоприношения в фильме Криминальное Чтиво Квентина Тарантино:
– Му-му,
– Гу-гу, - хотя и утробным, доходящим почти до жопы голосом.
– --------------------
Иногда говорят, что надо:
– Занизиться до читателя, - но!
Но, если уж занижаться, то лучше всего:
– До самого себя.
– Ибо.
Ибо так получается, при связывании конца с началом - это самое занижение - оказывается, о чудо:
– Ничего не меняется! - Хуже не стало. А, следовательно:
– Пусть так и будет:
– Непонятное пусть будет зашифровано понятным, ибо оказалось, что:
– Это одно и тоже.
Можно сказать, что:
– Не хуже, не хуже того, что нам заповедано.
– ---------------------
И. Яковенко опять задает сакрально-риторический вопрос, практически, самому себе:
– Зачем лжи уши?
– --------------------
29.11.16 - Леонид Велехов о Кубе
Один политолог ушел, осталась тоже политолог Татьяна Ворожейкина, против нее выступает правозащитник Александр Подрабинек.
О чем, собственно, спор? Спор не об умершем Фиделе, а о самой идеологии. Т. Во - кина капитально ошибается, упрекая вот сейчас Подрабинека, что он упрощает ситуацию, а на самом деле она сложней.
– Но!
– Но это балаган Т. В - ой предрасположенной к коммунистическому:
– И так - и так, - как к реальности - не есть научный подход, который всегда:
– Выделяет главное.
Вот это, претендующее на ВСЁ советское разлюли-малина - есть не что иное, как буквально:
– Школьная политинформация.
– Разговор ни о чем, свидетельствующий именно о самой односторонней позиции, но позиции, оправдывающей диктатуру.
Именно вот по этой причине бывший герой Велехова художник из деревни Перемилово Владимир Любаров не пошел с Суриковский институт:
– Так рисовали, что рисовать не хочется: очень похоже на человека, но человека, как:
– Пропагандистский плакат:
– Вот она, вот она!
– в том смысле, мысль у него какая-то есть, но как и на что она намотана - понять всё равно не удастся.
Велехов говорит, что П - нек политический пессимист. Но очевидно, что наоборот. Ужасающий пессимист - это дама, Татьяна В - ина, которая уже не в состоянии не присочинять, так сказать:
– Никогда, - и выдает правду, как она сказала на прощанье, за: