Я ослушалась Дьявола

Лартер Элли

Его мать, тем временем, меня раздражает: она старше меня на три года, но не добилась в жизни никаких хоть сколько-нибудь значимых успехов, вышла замуж за такого же неудачника, как она сама, и в итоге они оказались неспособны вылечить собственного ребенка от смертельной болезни. Лиза – амеба. Хотя и очень красивая женщина.

Тот факт, что она едва ли не поклоняется мне, тоже раздражает, хотя они с Алиной наверняка считают, что я в восторге от этих придыханий и причитаний. Нихуя. Ослепленная любовью к собственному сыну, она не замечает очевидных вещей. Например,

того, что из-за ее (и ее муженька) нежелания самостоятельно лечить своего ребенка (а они ведь и вправду вот уже шесть лет тупо принимают мои деньги) ответственность за здоровье Кости несет, по сути, моя жена. Я совсем не идиот: я знаю, что это основная причина, почему Алина все еще рядом.

В нашей спальне я замечаю чистое белье. Кто и когда успел поменять его, учитывая патовую ситуацию? Задираю простынь. Матрас тоже другой. Как интересно. Я возвращаюсь к Лизе, чтобы задать прямой вопрос:

– Зачем ты заменила матрас и белье?

У женщины растерянно бегают глаза, но она все же отвечает:

– Ну… Ее же вырвало… прямо на постель.

– Неужели? – переспрашиваю я. – Так сильно?

– Очень…

– Ясно, спасибо.

Ее ответ мне не нравится, но добиваться чего-то другого бессмысленно. Не теряя времени, я отправляюсь в прачечную, которая обслуживает нашу виллу. Там я прошу показать матрас, который привезли на чистку.

– Мы еще не успели с ним разобраться, – объясняет мальчишка-балиец, явно не понимающий, что мне надо. – Там сильное загрязнение…

– Именно поэтому я и хочу посмотреть, – в нетерпении я сам распахиваю двери склада, где хранятся привезенные на стирку и химчистку вещи. Наш матрас бросается мне в глаза сразу. Он стоит прислоненным к стене, и прямо в центре на нем – огромное пятно крови.

12 глава. Чужой

Теперь все довольно быстро и легко складывается в общую картинку.

Еще в конце декабря, до отъезда на Бали, Алина начала казаться другой: более отстраненной и холодной, чем обычно. Конечно, у нас и до этого отношения были так себе, но тогда она как будто решила для себя что-то важное…

Потом этот странный и совершенно неуместный разговор о детях. Я слышал последнюю фразу, сказанную Лизой, прежде чем вошел в комнату: «Алина, ну зачем же ты…» – теперь ясно, что именно «зачем».

Потом сбивчивый рассказ врача о кишечной инфекции. Как будто лживый, как будто подстроенный.

И вот – окровавленный матрас. Жирная точка в моем мини-расследовании.

Моя жена беременна – или была беременна: судя по количеству крови, она могла и потерять ребенка, – и скрывает это от своего мужа.

Так был выкидыш или не было?

И чей это вообще, блять, ребенок?!

Влад Снарский, глава моей службы охраны, вот уже семь лет осторожно присматривает за Алиной, но больше для ее собственной безопасности, чем… Я и представить себе не мог, что моя жена мне изменяет! Моя добропорядочная, умная, честная жена! А теперь она еще и беременна – от другого мужчины! Меня откровенно тошнит. Все это опускается на мои плечи неожиданно тяжелым грузом, и я напиваюсь в хлам, засыпая прямо на полу спальни, не зная, какое сейчас время суток, и выныривая из забытья только для того, чтобы открыть очередную бутылку бурбона…

Три дня спустя, протрезвев, проспавшись и придя немного в себя, я решительно отправляюсь в больницу. Я ничего не говорил Лизе, но очевидно, она догадалась, что я догадался, и рассказала об этом Алине, так что теперь жена встречает меня в палате с плотно сжатыми губами и глазами, полными ненависти и готовности сражаться, если я посмею напасть. Какая мученица, вы только посмотрите! Я чувствую, как сжимаются кулаки, но сдерживаюсь от любых резких выпадов, останавливаясь поодаль.

– Ты его потеряла? – спрашиваю я прямо.

– Нет, – шепотом отвечает Алина. – Но у меня угроза выкидыша.

– Какой срок беременности? – продолжаю я ледяным тоном.

– Семь недель.

– Кто отец ребенка? – это самый важный вопрос в моем списке.

– Не ты.

Мне хочется истерично расхохотаться. Вот ведь я, сука, сам не догадался! Думал уже поздравлять нас со скорым счастливым родительством, кроватку собирать, покупать коляску! Не ты! Вот это сюрприз! Но вместо этого я лишь иронично замечаю:

– Неужели!

– Ты его не знаешь, – говорит Алина сквозь зубы.

– Ничего, скоро узнаю! – рыкаю я в ответ. – Если не хочешь говорить – я и сам справлюсь! И ему пизда, ты же понимаешь?! Ему пизда!

По щекам у Алины начинают струиться слезы, но она молчит, а я смотрю на нее, чувствуя, как сжимается сердце. Потом не выдерживаю, задавая еще один вопрос:

– Это была разовая интрижка или что?

– Не твое дело, – огрызается Алина.

– Значит, нет… Вы были в отношениях! И долго, позволь спросить, ты трахалась с левым мужиком у меня за спиной?!

– Не твое дело, – выплевывает она снова.

– Ясно, – усмехаюсь я. – Угроза выкидыша все еще есть?

– Да! – моя жена в ярости точно так же, как и я сам.

– Отлично! Вставай и собирайся, мы возвращаемся на виллу!

– Ты с ума сошел?! – она напрягается, вцепляясь пальцами в одеяло.

– Да, я сошел с ума! – я хватаю ее за руку и с силой дергаю на себя, заставляя сесть в больничной кровати: – Природа не хочет, чтобы ты рожала этого ребенка! Так позволим ей закончить начатое!

Это все, чего мне сейчас хочется: чтобы ее организм отторг этого ребенка с кровью и болью, потому что он не мой, не мой, не мой!

Пока мы едем на виллу, Алина беззвучно плачет, свернувшись клубочком на заднем сидении автомобиля, а я звоню Владу, который остался в Москве:

– Мне нужно, чтобы ты выяснил, с кем встречалась моя жена в последние… скажем, в последние года три. А особенно – в последние пару-тройку месяцев. Она изменяла мне, ты можешь себе это представить?!