Я отвечаю за свою страну
Шрифт:
В машине повисло молчание. Да и о чем говорить? Пока ничего не известно, кроме того, что убит пожилой одинокий человек. Кто поднял на него руку? Что толкнуло убийцу на этот шаг? Все предстояло еще выяснить.
Люди, сидевшие в машине, были профессионалами своего дела, и много раскрытых тяжких преступлений на их счету. На раскрытие некоторых пришлось потратить годы кропотливого труда. Годы!.. Непосвященному человеку трудно даже представить себе этот колоссальный объем работы. А ведь сколько тратится сил и нервов?! И, видимо, тогда только преступник не посмеет убить или ограбить, когда будет убежден в неотвратимости наказания. Стопроцентной неотвратимости! А для этого необходимо каждое преступление раскрывать.
Виктор откинулся на сиденье, расслабился, прикрыл глаза. Тревога холодила сердце. Это всегда так, при каждом выезде на место преступления. Несмотря на большой стаж работы, он никак не мог привыкнуть к виду трупов, чужих ран, смотреть на людей, находящихся в отчаянии и горе. Всякий раз Виктора охватывало огромное желание быстрее найти преступника.
За окном мелькал осенний лес. Солнце золотило пожелтевшую листву, в низинах ватным слоем стелился туман. На опушке, растопырив неуклюжие ножки, стоял лосенок и с любопытством смотрел на приближающуюся машину. Славка плавно затормозил и выключил двигатель. Лосенок сделал несколько шагов к машине, чавкая по болотине копытцами, вытянул шею в сторону людей, принюхиваясь и вздрагивая всем телом.
Рохтла приоткрыл окно.
— Что, парень, заблудился?
Лосенок присел, замотал обидчиво головой и, разбрызгивая грязь, помчался в лес.
На место прибыли уже в десятом часу. Хутор находился на большой лесной поляне в окружении могучих сосен. Старый, вытянутый в длину приземистый дом, крытый камышовой крышей. Рядом такие же древние сарай, амбар и баня. Двор в полном запустении — все заросло травой, в углу куча сгнивших досок, посередине насквозь проржавевшая косилка. Только свежая поленница дров говорила о том, что дом обитаем. За стеклом маленького окошка Виктор увидел громадного серого кота, который неподвижно сидел и меланхолически жмурился. Возле распахнутой входной двери стоял пожилой человек в форме капитана милиции. Растерянно затоптавшись, он растопыренными пальцами неуклюже отдал честь и сказал:
— Извиняюсь, ваши документы. Сюда нельзя.
Рохтла молча протянул удостоверение. Капитан внимательно прочитал красную книжицу и, вытянувшись, отчеканил:
— Участковый инспектор Лаур.
Из проема двери показался озабоченный начальник местного уголовного розыска Юхан. Увидев приехавших, горячо пожал всем руки.
— Товарищ подполковник! Следователь прокуратуры и судмедэксперт уже работают в доме, еще ждем криминалистов из Таллина.
— Вон они уже подъезжают. Пускай начинают работать, а мы пока поговорим. — Рохтла приветственно махнул рукой прибывшим и повел сотрудников к поленнице. Расселись на чурбаках.
— Давайте начнем по порядку. — Рохтла закурил сигарету. Виктор и Эндель достали блокноты.
— Пускай участковый начнет, — сказал Юхан. — Он обнаружил труп, но растерялся немного — с самой войны на его участке никаких преступлений не было. Вы уж извините, товарищ подполковник.
— Ты, Юхан, зря извиняешься. Раз таких преступлений не было, значит, хорошо работал. — Рохтла повернулся к участковому: — Рассказывайте, Лаур.
Капитан осторожно снял фуражку и расправил пятерней седые слежавшиеся волосы.
— Живу я здесь недалеко, километра три будет. Не спалось ночью, товарищ подполковник, старая рана беспокоит. — Лаур непроизвольно потер ногу. — Часа в четыре утра услышал два выстрела из ружья. Подумал, браконьерствует кто-то, потому как не сезон сейчас. Лесник в отъезде, у дочери гостит, замужем она за офицером армейским. Мужик хороший, рыбак. — Лаур смутился, что увел разговор в сторону. Присутствующие молчали. — Значит, сел я на мотоцикл, поколесил по лесу. Никого. Когда проезжал мимо дома старого Вольдемара, увидел, что дверь нараспашку. Непохоже это на старика. Может, случилось что? Зашел в дом, а он в крови весь… Мертвый. — Капитан дрожащей рукой вытер вспотевший лоб. — Рация моя на мотоцикле до райотдела не достает. Позвонил от себя и сразу вернулся.
Участковый потерянно умолк.
— Так. Расскажите об убитом подробнее. — Рохтла ободряюще посмотрел на Лаура.
— Что о нем рассказывать? Одинокий старый человек. С тридцатых годов был в здешних местах егерем. Детей не было. Старуха померла лет пятнадцать назад. После этого сдал Вольдемар, хозяйство забросил, протянул еще несколько лет, да и оформил пенсию. Видно, не под силу стала егерская служба. В магазин ему было далековато ходить, так часто я подбрасывал ему хлеб, консервы. Иногда заезжали по старой памяти охотники из пожилых, останавливались у Вольдемара на ночевку, оставляли кое-что из продуктов. Он и рюмку мог с ними поднять, а так не пил. Уравновешенный был человек.
— Извините, — улыбнулся Виктор, — придется задать банальный вопрос: были ли у Ауна враги или неприязненные отношения с кем-нибудь?
— Какие враги?! Он и мухи не обидит. Хоть и егерем работал, а в живность не стрелял, жалел ее. И не общался ни с кем, жил себе бирюком.
— Да, задача! — Рохтла поднялся. Встали и остальные офицеры.
— Юхан, а служебную собаку использовали?
— Так точно! Взяла след, дошла до ручья — это метрах в ста пятидесяти отсюда, дальше идет заболоченный лес, — на том все и кончилось.
— Ясно. Необходимо выделить Лауру достаточное количество людей и организовать осмотр местности. Ведь кто-то стрелял из ружья ночью? Заодно обойти все хутора, переговорить с жителями. Узнать, не было ли у кого гостей, может, видели посторонних в лесу? Немедленно информируйте пограничников. Давай, Юхан, действуй, а мы здесь поработаем.
Юхан с Лауром уехали, остальные вошли в дом. Первым помещением была кухня. Грязная, закопченная плита, на ней металлические миски с остатками засохшей еды. В углу лежал развязанный мешок с картошкой, рядом, в старом тазу, горка проросших луковиц. Стоял кислый, затхлый запах. Виктор потрогал плиту — та была еще теплая. Далее была комната, в которой, кроме шести кроватей с засаленными матрасами, ничего не было. Видимо, здесь обычно ночевали охотники. Прошли в последнюю комнату, откуда слышались голоса. Из-за грубо оструганного стола поднялся пожилой мужчина и представился:
— Следователь прокуратуры Юрисоо. Этот молодой человек, — он указал на парня, сидевшего на лавке между двух окон, — судебно-медицинский эксперт Панов, а это, — теперь последовал кивок в сторону двух женщин, робко жавшихся друг к другу, — понятые. Ваших коллег-криминалистов представлять нет необходимости.
Рохтла назвал себя и сотрудников, потом с Юрисоо отошел к двери, где они негромко заговорили. Эндель присоединился к ребятам из ЭКО.
Виктор оглядел комнату. Убранство небогатое. Облезлый шкаф (наверное, еще довоенный) с распахнутыми дверцами, весь нехитрый скарб, валявшийся на полу. У глухой стены широченная тахта — одеяло отброшено, обивка вспорота, из нутра сиротливо торчат пружины. Повсюду следы полного разгрома: приподнятые доски пола, искореженные деревянные плиты подоконников, разбитая кадка, в которой рос фикус. На полу между тахтой и стеной лежал труп, прикрытый залатанной простыней. Мрачное, зловещее зрелище. Полная комната занятых делом людей, и это неподвижное тело, то, что всего несколько часов назад было живым человеком. Виктор подошел к трупу, присел. Рядом опустился Панов, откинул с лица убитого простыню. Жидкие седые волосы, небритое, изможденное лицо, рот открыт в последнем вздохе. Панов снова набросил простыню и тихо сказал: