Я Пилигрим
Шрифт:
Кумали освободилась от груза тяжелых мыслей и шагнула в кабину катера. К тому времени как я тоже поднялся на борт и поставил перед ней корзину с едой, она успела запустить мотор, включила маленький радиоприемник рядом с рулевым колесом и что-то сказала в микрофон по-турецки. Вернув его обратно на рычаг, она повернулась ко мне и пояснила:
– Покидая гавань, необходимо сообщить об этом хозяину катера, чтобы он знал наш маршрут.
Это был хороший прием, но Кумали, разумеется, говорила не с владельцем судна, а со своим братом и его помощниками, сообщая, что мы в пути. Я, конечно, уже успел вычислить наш пункт назначения.
Глава 29
Руины затонувшего города вплотную примыкали к утесу, древние ступеньки уже много столетий вели прямо в море, под ярким полуденным солнцем маячил силуэт «Двери в никуда».
Когда мы приблизились, Кумали замедлила ход, чтобы дать мне возможность хорошенько разглядеть руины во всем их величии. Я выразил подобающее случаю изумление, как будто никогда не видел их прежде.
Парковка на вершине утеса была так же пустынна, как и раньше. Единственным звуком, который мы услышали, проплывая над затонувшей площадкой для танцев, был скорбный крик чаек. Их печальные вопли показались мне вполне уместным аккомпанементом, когда Кумали направила маленький катер к подгнившему причалу.
Я схватил швартовый канат, соскочил с палубы и привязал судно. На берегу среди комков смолы и двух дохлых чаек копошились, как тараканы на кухне, орды крабов. Отвратительная помойка.
Кумали подошла ко мне сбоку. Я взял у нее корзинку и сказал, указывая на окружающий пейзаж:
– Не очень подходящее место для пикника.
Она рассмеялась, заметно расслабившись теперь, когда доставила меня в назначенное место и почти выполнила свою миссию.
– Здесь никакого пикника и не будет. Неподалеку есть туннель, который ведет к римскому амфитеатру. Эксперты утверждают, что это лучший образец в мире после римского Колизея.
Я изо всех сил постарался изобразить радость:
– Вот здорово! А где же дети?
Очевидно, они с братом заготовили ответ заранее.
– Ребятишки уже здесь, – не задумываясь, сказала Кумали. – Они приехали автобусом. Тут есть тропинка, которая ведет отсюда к дороге.
Я знал, что это неправда: мы тщательно изучили всю окружающую местность, когда планировали покушение на Финли. Старший группы специально предупредил нас тогда: если дела пойдут плохо, не надо пытаться открывать ворота туннеля и искать убежища в руинах. Это тупик, выхода отсюда нет.
– С радостью предвкушаю встречу с малышом, – заметил я, когда мы пробирались через поросшие бурыми водорослями скалы.
– Сын был так взволнован, – ответила Кумали, – что я с трудом заставила его утром съесть завтрак.
Мы нашли довольно кривую тропку, ведущую к темному проему с боковой стороны утеса, как раз над берегом.
– Это начало туннеля, – пояснила она. – Сановники и генералы обычно приезжали на баркасе. Под звуки фанфар они спускались вниз и шли в амфитеатр.
– Жаль, что это изумительное место посещает так мало туристов.
– Много лет назад туристов здесь было полным-полно, но они наносили такой урон, что теперь эта достопримечательность открыта только для археологов и групп учащихся.
Она лгала все с большей легкостью.
– Как назывался этот амфитеатр?
Женщина произнесла что-то по-турецки, но я, конечно, не понял. И уточнил:
– А по-английски?
– Не думаю, что тут возможен прямой перевод. Я не знаю точно, что это значит.
Кумали, наверное, посчитала не слишком разумным сказать, что она ведет меня в «Театр смерти».
Мы остановились у входа в туннель, и я увидел наполовину скрытые во тьме ворота с тяжелыми ржавыми прутьями. Если они и были когда-то закрыты цепью или на висячий замок, это осталось в далеком прошлом.
– Их что, держат открытыми? – спросил я.
– Сюда можно попасть только водным путем, и мало кто его знает. Ворота не запирают уже много лет.
Тут они сделали свою первую ошибку. Я мог различить отметины на ржавчине, где высвобождалась цепь, возможно, всего несколько часов назад. Это приободрило: значит, злоумышленники очень спешили, настолько, что не обращали внимания на мелочи. Опыт подсказывал: это может дать мне преимущество.
Кумали распахнула ворота и уже собиралась войти внутрь, но я остановил ее.
– Дальше позвольте мне идти первым, – предложил я, как истинный джентльмен.
Когда тебя ведут на смерть, хорошие манеры очень важны. Это также означало: если все пойдет к черту, я ясно увижу перед собой вспышку огня.
Пройдя через ворота, я шагнул в темноту и ощутил, как вокруг спрятанной на поясе беретты скапливается пот. Я знал, что на другом конце туннеля меня ждет Сарацин.
Глава 30
Бен Брэдли без всякого труда отыскал нужный дом. Как и планировалось, он вышел из отеля через пять минут после нашего отъезда и, пользуясь подробной картой, которой я снабдил его, прямиком направился в самый лучший магазин Бодрума, где продавались товары для любителей парусного спорта.
Через три минуты Брэдли вышел оттуда с пластиковым пакетом, где лежала покупка, и, как и прежде ориентируясь по карте, направился на юго-запад. Через одиннадцать минут он свернул на улицу, которую искал, и увидел впереди склад концерна «Кока-Кола». Подойдя к нему, Бен пересек улицу и остановился у небольшого жилого дома.
Проверив соответствие искомому по шести пунктам, он убедился, что все определил правильно. Открыв калитку, Брэдли прошел к дому мимо фигур садовых гномов и постучал в дверь. На часах было 11.25, он точно укладывался в график. Через несколько секунд Бен услышал женский голос и, хотя не понимал по-турецки, догадался, что его спросили: «Кто там?»
Брэдли ничего не ответил, но молодая женщина, как поступает большинство людей в такой ситуации, слегка приоткрыла дверь. Это была няня мнимого сына Кумали. Брэдли должен был распахнуть дверь, когда ее отопрут, быстро проникнуть внутрь, захлопнуть ее за собой и оказаться наедине с женщиной.