Я приду плюнуть на ваши могилы
Шрифт:
— Они высекли меня, — сказал он.
— Кто это сделал?
— Люди Бальбо и сыновья Морана.
— Снова эти…
Мои кулаки сжались помимо моей воли. Холодная ярость постепенно овладевала мной.
— Хочешь, мы с ними разделаемся, Том?
— Нет, Ли. Мы не можем этого сделать. Вся твоя жизнь пошла бы насмарку. А у тебя еще есть шанс, ты не меченый.
— Ты стоишь большего, чем я, Том.
— Взгляни на мои руки, Ли, на мои ногти, волосы. Взгляни на мои губы, Я черный, Ли. Мне от этого никогда не избавиться, а ты…
Он замолчал и посмотрел на меня. Старик действительно меня любил.
— Ли, ты должен из этого
— Бог плевать на это хотел, — сказал я.
Том улыбнулся. Он знал о моих неважных отношениях с Богом.
— Ли, ты уехал из этого города слишком молодым и потерял свою веру, но Бог простит тебя, когда придет время. Бежать нужно от людей, а к Нему ты должен идти, широко распахнув руки и сердце.
— Куда ты отправишься, Том? Может, тебе нужны деньги?
— У меня есть деньги, Ли. Я хотел покинуть дом вместе с тобой. Я хочу…
Он остановился. Его изуродованные губы с трудом выговаривали слова.
— Я хочу сжечь дом, Ли. Наш отец построил его. Мы обязаны ему всем, что у нас есть. Он ведь был почти белый по цвету кожи, Ли. Но, ты помнишь, он никогда не думал отказываться от своей расы. Наш брат мертв, и никому больше не должен принадлежать дом, который построил отец своими собственными руками, руками черного.
Мне нечего было на это сказать. Я помог Тому увязать его пожитки, и мы взгромоздили их на мой драндулет. Дом находился на окраине города и к тому же в стороне от других. Я оставил Тома заканчивать и вышел, чтобы как следует закрепить все эти тюки.
Через несколько минут он присоёдинился ко мне.
— Едем, — сказал он, — едем отсюда, потому что еще не скоро придет время, когда на этой земле будет царить справедливость и для людей с черной кожей.
Красный огонек замерцал на кухне, потом неожиданно разросся. Послышался глухой взрыв бутыли с горючим, и отблески достигли окна соседней комнаты. Затем сквозь деревянную стену прорвался длинный язык пламени, и ветер стал раздувать пожар. Блики огня заплясали повсюду, лицо Тома в красном пламени блестело от пота. Две большие слезы скатились по его щекам. Наконец он положил руку мне на плечо, и мы повернули прочь от дома.
Я думаю, что Том мог продать дом; с деньгами можно было причинить немало беспокойства Моранам, к то и прикончить хотя бы одного из трех, но я не хотел мешать ему делать свой выбор. Я сделал свой. У него в голове оставалось слишком много всяких предрассудков о доброте, набожности и т. п. Том был слишком честным малым, вот что его губило. Он полагал, что творящему добро воздастся добром, хотя если такое и бывает, то это просто счастливый случай. Есть только одно стоящее дело — месть, но если мстить, то мстить на полную катушку. Я вспомнил Малыша, который был еще белее меня, если только такое возможно. Когда отец Энн Моран узнал, что тот обхаживает его дочку и они встречаются, то это продолжалось недолго. Правда, Малыш никогда не уезжал из города; а я уже более десяти лет жил вдали от него, среди людей, ничего не знавших о моем происхождении; и мне удалось избавиться от этого гнусного смирения, навязанного нам, как условный рефлекс, этого проклятого смирения, которое разбитыми губами Тома проповедовало о жалости, от этого врожденного ужаса, который заставлял наших братьев прятаться, заслышав шаги белого человека. Но я прекрасно знал, что, взяв у белого его кожу, мы получаем над ним власть, ибо он болтлив и легко отдает себя в руки тех, кого считает себе подобными. С Биллом, Диком и Джуди я уже отыграл несколько очков. Но сказать им, что их только что поимел черный… Это нисколько не приблизило бы меня к цели. При помощи Лу и Джин Эсквит я возьму реванш над Моранами и над всеми этими… Двое за одного, и им не удастся пристрелить меня, как они пристрелили моего брата.
Том что-то бормотал в бреду, задремав в машине. Я прибавил скорость. Мне надо было отвезти его до прямой ветки, где он сядет на северный экспресс. Он решил отправиться в Нью-Йорк. Он отличный парень, старина Том, отличный парень. Но слишком сентиментальный и слишком смиренный.
IX
Я вернулся в город только на другой день утром и отправился прямо на работу. Да я и не хотел спать. Я ждал. И дождался: около одиннадцати зазвони телефон. Джин Эсквит приглашала меня с Дексом и еще какими-то приятелями к себе на уик-энд. Я принял, естественно, приглашение, но не слишком поспешно.
— Если я смогу освободиться…
— Постарайтесь прийти, — выдохнула она в трубку.
— Не думаю, что вам не хватает кавалеров, — подсмеивался я, — или вы и вправду живете в дыре?
— Здешние мужчины не умеют развлечь девушку, которая выпила больше, чем нужно.
Я остался холоден, и она почувствовала это, так как я услышал ее принужденный смех.
— В самом деле, приезжайте, мне хочется вас видеть, Ли Андерсон. И Лу тоже будет довольна..
— Поцелуйте ее за меня, — сказал я, — а она пусть поцелует вас от моего имени.
Ободренный, я вернулся к работе. Вечером я нашел всю компанию в аптеке и увез Джуди и Джики на своем драндулете. Не слишком удобно заниматься этим в машине, зато можно найти неожиданные ракурсы. В эту ночь я спал как убитый.
На другой день, чтобы пополнить свой гардероб, я купил что-то вроде несессера с туалетными принадлежностями, небольшой чемодан, новую пижаму и всякие мелочи, которых мне не хватало. В гостях у этих субъектов я не хотел походить на бродягу, и я примерно знал, что нужно, чтобы таковым не показаться.
На той же неделе, в четверг вечером, когда я заканчивал уже подсчитывать дневную выручку и заполнять свои бумаги, около половины шестого у дверей лавки остановилась машина Декстера. Я пошел открыть ему, так как уже запер лавку. Он вошел.
— Привет, Ли, — сказал он мне. — Как дела?
— Неплохо, Декс. А как учеба?
— Ммм… Ползет потихоньку. Вы же знаете, я не настолько увлекаюсь бейсболом или хоккеем, чтобы быть очень заметным студентом.
— Ты ко мне но делу?
— Я заехал за тобой, чтобы пообедать где-нибудь вместе, а потом разделить с тобой одно из моих любимых маленьких развлечений.
— Идет, Декс. Только дай мне еще минут пять.
— Я подожду тебя в машине.
Я засунул бумаги и выручку обратно в кассу, опустил штору и, взяв куртку, вышел через заднюю дверь. Стояла отвратительная, хоть и теплая погода, запоздалая для этого времени года. Воздух был влажным и клейким, все словно прилипало к рукам.
— Захватить гитару? — спросил я Декса.
— Не стоит. Сегодня о развлечениях забочусь я.
— Валяй.
Я уселся рядом с ним на переднем сидении. Его паккард был не чета моему драндулету, но этот парень не умел как следует с ним обращаться. Чтобы заставить такой мотор стучать при переключении скоростей, надо сильно постараться.