Я сделал выбор (Записки курсанта школы милиции)
Шрифт:
— Ой! Леша, помоги! Семку убивают, — закричала она навзрыд.
Не обращая внимания на вопли тетки Акулины, я выбежал на улицу. Моросил дождь. В дальнем углу двора у Семкиной калитки столпилось несколько кричащих женщин.
Подбежав, я увидел, как здоровый мужик, ухватив Семку за грудки, бил его головой об стенку. Семка не сопротивлялся.
— Что же ты делаешь? Ведь ты убьешь его! — кричала какая-то женщина.
Вокруг дерущихся мужчин не было, только одни женщины, словно в нашем дворе и мужчин-то нет.
Не раздумывая, схватил я мужчину за плечо и, сильно дернув на
Женщины вокруг что-то шумели. Не обращая внимания на них и не отпуская руки, я повел полусогнувшегося мужика в сторону от домов. Вдруг он прохрипел:
— Отпусти, курсант, зря силу тратишь. Я же никуда не убегу.
Поразмыслив немного, я ослабил ему руку. Он выпрямился, и только тут я заметил, какая громадина стояла передо мной. В первую секунду мелькнула мысль, что сделал я это зря. Возиться с таким геркулесом дело не из приятных. Но мои опасения оказались напрасными. Лицо его приобрело спокойное выражение, и он, оправившись, сказал:
— Спасибо тебе, курсант. А то ведь я мог его и ухлопать. И тогда снова к «хозяину», и чего доброго за эту скотину получил бы «вышку».
Я сначала не понял, почему он меня благодарит, и продолжал с недоверием смотреть на него, держа на всякий случай за правую руку.
— Да ты не бойся, никуда я не уйду, — пробасил он, видя мою настороженность. — Семке я поддал крепко, это да, но он заслужил большего. Это по его милости я оттянул срок целых шесть лет.
Перехватив мой вопросительный взгляд, он продолжал:
— Да не удивляйся, курсант, я, действительно, только неделю назад освободился. А за что, собственно говоря, я таскал шесть лет парашу? Там ведь не сладко, да и года идут, — произнес он с грустью в голосе. — Было двадцать четыре, а теперь уже тридцать. А этот, — он кивнул со злостью через плечо в сторону Семкиного дома, — спал на мягкой кровати, посасывал пивко. Ну, ничего, мы еще посмотрим, Семка, теперь я не тот Вовка Криворук! Мне бы только с Васютиным встретиться. Неужели он и теперь меня не поймет? Времена другие, должен понять, — рассуждал он вслух. — Теперь я на подставку не пойду.
Посмотрев на меня, он улыбнулся своим широким ртом.
— А ты, молодец! Крепко меня хватанул, не то бы опять... народные заседатели...
— Да вы и так заработали, — сказал я, с интересом посматривая на этого человека. — Вон как избили Семку.
Так за разговорами мы подошли к телефонной будке. Я набрал ноль два и вызвал дежурного по городу.
— А знаешь, курсант, меня ведь не посадят, так что зря усердствуешь.
— Как это не посадят? — удивился я.
— А вот так, чтобы дать срок, необходимо заявление потерпевшего. А заявленьица не будет, — произнес он уверенно.
Но почему его не будет, узнать я не успел. К нам подъехал наряд работников милиции и прервал наш разговор с Криворуком. Садясь в машину, он крикнул:
— Бывай здоров, курсант! До встречи!
Глава пятая
Утром после ночи с Семкиной историей я, придя в казарму, заметил, что здесь произошли какие-то события. Все спорили, говорили о приметах неизвестного воришки, вспоминали Степку Заболотного.
— Слушай, что тут у вас произошло? — спросил я встретившегося мне Толика Федорова.
— А... а... а, не говори, — произнес он протяжно, с характерной медлительностью. — Степка, понимаешь, ввязался в одно неприятное дело.
— Какое? — удивился я.
— Вчера был на базаре и черт его дернул связаться с каким-то воришкой. Дела нет, а хлопот много, — продолжал он.
— Что ж произошло? — снова не выдержал я.
— Сам расскажет, — кивнул он в сторону приближающегося к нам Степана. Он шел вместе с Анваром, жестикулируя руками, о чем-то рассказывал ему.
Оказалось, пока я был вчера дома, Степка уговорил старшину отпустить его на рынок за фруктами для посылки домой. Сделав покупки, Степка сел в автобус, где в это время двое молодых парней схватили какого-то мужичонку. Естественно, Степка решил прекратить это безобразие.
— Утихомирив драчунов, стал я искать потерпевшего, — рассказывал дальше Степан, — но его и след простыл. А ко мне пристала какая-то полная дамочка в соломенной шляпке, кричит на весь автобус, что у нее кошелек украли.
— Причем тут кошелек? — пытался я остановить дамочку. — Но вслед за ней ко мне подступила уже не одна, а целый десяток кричащих женщин.
— Поверьте, ребята, я так растерялся, — сокрушался Степан. — Еле-еле понял, что мужичишка, которого я отбил у этих ребят, карманный вор. Он, оказывается, вытащил кошелек у этой самой дамочки, а один из парней, заметив это, схватил его за руку. Карманник хотел увернуться, а они ему тут и поддали... И нужно ведь... его-то я и защитил, — при этих словах Степан от злости заскрипел зубами. — И самое обидное, — продолжал он, — пока я расправлялся с ребятами, воришка исчез, прихватив с собой украденный кошелек. Тут началось такое... — и Степка, тяжело вздохнув, разочарованно махнул рукой.
— Что я им мог ответить, — низко опустив голову, говорил Степан. — Ведь я не нарочно это сделал, но в такой обстановке объяснить им что-то было трудно. Они меня, как преступника, привезли и сдали дежурному по городу. Что мне теперь делать? — и Степка посмотрел на нас вопросительным, безнадежным взглядом.
— Да, история неприятная, — заметил я.
— Что и говорить, — подтвердил Толик.
— Э-э-э, откуда взялся этот ишак-карманщик! — выругался Анвар.
— Ничего, Степка, не падай духом, чего-нибудь придумаем, — сказал я, хлопнув его по плечу.
— Нужно поймать этого воришку, — продолжал со злостью Анвар. Нервничая, он коверкал русские слова.
— Это мысль, — поддержал его подошедший к нам Вадим.
— А что, ребята, давайте не пойдем в следующее воскресенье в увольнение, будем искать этого карманника, — предложил я.
— Где ты его найдешь... город большой, конца и края не видать, — вмешался Толик.
— Как где? В автобусе, — вставил Вадим.
— В автобусе... — повторил Толик. — Поди, ищи ветра в поле. Ташкент — это тебе не наша станция, тут не меньше тысячи автобусов.