Я страдаю по тирану
Шрифт:
— Да, шеф, понял.
Макс будто оживает и, получив разрешение идти, стремительно исчезает. Я лишь тоскливо провожаю его взглядом: моя взбучка еще не закончена.
— Ну и что мне с тобой делать, Олененок? — вздыхает Влад.
— Понять, простить и отпустить?
— Куда? В отель тебя не возьмут.
— Домой?
— Да ну тебя. Чтобы ты на работу дерганая приходила? После обеда придет экономка, найдет тебе комнату. Пока поживешь здесь, и чтобы носа не казала без разрешения! Я тебя ловить по всему городу не собираюсь.
— Никак нет!
— Тогда иди и развлекайся, я сейчас уезжаю на несколько часов. А как вернусь, подумаю, как тебя наказать.
— Наказать?! А… так уже…
— Уже? — смеется Влад. — Нет, милая моя, десять минут серьезного разговора и переезд — это не наказание. Раз уж ты сама дала мне повод, я своего не упущу. Теперь ты на моей территории, Олененок.
Голова гудит, но надо закрыть вопрос с кладбищем. Два дня выдались просто адские, поспать удалось всего пару часов до того, как Архипова разбудил звонок из отеля.
Ну, Олененок! Он чего угодно от нее ожидал, только не то что она споется с Максом и устроит пьяное безобразие. Каким только чудом ее никто в интернет не выложил.
Вообще когда Влад пришел на работу и увидел сообщение службы безопасности с копией рассылки, он не поверил собственным глазам. Письмо было отправлено из приемной и, вроде как, Леся и впрямь конфликтовала с Максом. Но чтобы разослать всем сплетню о том, что он гей и влюблен в начальника?
Макс — гей? Ладно, это наименьшая из всех проблем.
Леся, конечно, отрицала и делала это так искренне, что ничего не оставалось, как ей поверить. Тем более, что в приемной и вправду висела камера. В конце концов, Олененок же не спецагент разведки, чтобы озаботиться безопасностью, делая гадости. Она не знала о камерах, а значит, вряд ли бы стала прятаться.
Выбирать между ней и Максом Архипову хотелось меньше всего, но прежде, чем он успел об этом подумать, позвонил начальник охраны и сообщил, что могилу Лены кто-то разнес. Скорее всего, конечно, какие-то придурки устроили на кладбище разборки и в процессе посносили пару заборов и памятников, потому что пострадала не только Ленина могила, но и пара соседних.
Но Влад все равно съездил и сразу оплатил восстановление.
А потом пил, как всегда после встречи с прошлым. Обвиняющий взгляд невесты, от которой осталось лишь фото на гранитной плите, уходил лишь после бутылки коньяка.
Ну и наутро позвонили из отеля.
Он одновременно ржал и бесился, когда смотрел на Олененка и Макса, в обнимочку спящих на постели. В дурацких меховых шапках, в одежде, они как котята в коробке, грелись друг о дружку, потому что на кой-то хрен открыли настежь окно.
Добавили они ему проблем. Архипов совсем не собирался селить у себя Олененка и теперь чувство неправильности происходящего изжогой разъедало душу. Он клялся, что ни одну девушку не приведет домой,
Дом встречает тишиной, подозрительной для присутствия Олененка. Неужели она ничего не громит, не исследует и не вытворяет?
Под ноги бросается Кот. Влад берет его на руки, и вредная животина недовольно морщится, но послушно сидит. Жрать хочет, поэтому терпит.
— Что, злишься? — спрашивает Влад, хотя и знает, что отвечать ему некому. — Думаешь, чего я ее привел? Не Ленка, да? Не хозяйка?
Как он в свое время намучился, подыскивая для Лены квартиру, где согласились бы разрешить кота. Она категорически отказывалась жить в элитных комплексах, а Влад категорически не хотел, чтобы она работала на съем и забивала на учебу. Компромиссом стала обычная однокомнатная квартирка в спальном районе за вменяемую цену. Лена порывалась снимать комнату, но тут Архипов воспротивился — не хотел романа при зрителях.
Кот его ненавидел так, как вообще может ненавидеть животное. Кусался, шипел, кидался, ссал в ботинки и вообще любые доступные места. Порой доходило до смешного: приходя к Лене, Влад всю верхнюю одежду, обувь и сумку убирал на антресоли.
А потом Лена погибла и он не сразу вспомнил об оставшемся в квартире коте — его кормила хозяйка, которая собирала вещи Лены. Сам бы он сделать это не смог. А когда приехал забирать никому больше не нужные коробки девушки, на которой планировал жениться, услышал вопрос, который его парализовал:
— А что с котом?
Он не помнил его имени и впоследствии часто корил себя за это. Кот жил у Лены два года, так почему, черт возьми, Архипов даже не запомнил имя ее единственного близкого друга?
Дать новое он не смог и звал шерстяную варежку просто — Кот.
— Прости, друг, — сказал тогда Влад, — Лены больше нет. Из-за меня. Ты, наверное, был прав.
Кот смотрел внимательно, склонив усатую голову. Думал о чем-то своем, кошачьем. В полупьяном бреду Владу казалось — он что-то понимал. Потом мяукнул что-то и осторожно потерся щекой о его руку.
Единственный раз в жизни Владислав Архипов ревел в голос, сидя на пыльном полу в задрипанной однушке. Рядом, свернувшись клубочком, лежал кот.
Между ними не было особой связи, какая часто бывает у хозяина с животным. Просто Кот жил у Влада, а Влад жил с Котом. Иногда, под настроение, зверюга приходила полежать рядом, но чаще всего Кот делал вид, будто Архипова просто не существует, будто он всего лишь мужик, который дает вечером пожрать.
Влад находит Лесю в первой же комнате по коридору: экономка разместила Олененка в самой светлой и большой. Сама Леся спит, развалившись на большой кровати. Это объясняет подозрительную тишину. Да и вообще довольно логично: после такой попойки только спать и остается.