Я третий нанесла удар
Шрифт:
— Извините, — сказала она тихо, — сейчас я уже спокойна.
— Я бы только хотел сказать вам, что наиболее вероятно, если только в этом деле не возникнут совершенно немыслимые обстоятельства, — профессор Гарольд Спарроу не убивал вашего мужа.
— Что? — переспросила Сара. — Что? — И ухватилась за подлокотник кресла, словно боялась упасть.
— У него почти железные алиби. В момент убийства Айона он разговаривал с Робертом Гастингсом у себя в комнате.
— Тогда кто же убил Айона? Кто, кто это сделал?
— Единственный человек, имевший и возможность это сделать, и мотив, к сожалению, пока только вы! — сказал Бен Паркер и наклонил голову, стараясь укрыться от ее взгляда.
Но Сара Драммонд не смотрела на него. Когда он поднял голову, она всматривалась в окно, за которым виднелась площадка перед домом, а дальше синело безбрежное море.
— Да… Да… — проговорила она, не отводя глаз. — Убила его…
— И вы можете рассказать нам об обстоятельствах убийства?
— Да… — Она отвела взгляд от окна и посмотрела на него пустыми, невидящими глазами. — Да… я вошла… он писал письмо… — И внезапно начала декламировать тихим, глухим голосом: — Ударила я дважды… дважды вскрикнул он и рухнул наземь… И уже лежавшему в честь Зевса Подземельного, спасителя душ мертвецов, я третий… нанесла удар…
Последние ее слова перешли в неясное бормотание.
XVI
Убийца Айона Драммонда, естественно
Через час приехала машина «скорой помощи», и в нее на носилках уложили Сару Драммонд в бессознательном состоянии. Инспектор Паркер тяжело вздохнул и потер ладонью небритый подбородок. Они стояли у дома втроем — он, Люси Спарроу и дежурный полицейский. За стеклянной дверью инспектор заметил бледное лицо кухарки и круглое, румяное личико Кэйт Сэндерс, рядом с которой стоял сержант Джонс. Машина тихо тронулась, повернула и скрылась среди деревьев аллеи.
— Боже, Боже, — еле слышно прошептала Люси Спарроу. Закрыла ладонью глаза. Потом опустила руку и посмотрела на Паркера. — Никогда, никогда бы в это не поверила…
— Она выкарабкается? — спросил инспектор.
— Не знаю. Я не психиатр. Но боюсь, что выкарабкается. Это лишь минутное влияние большого потрясения и нервного напряжения. Она начала бредить, а потом потеряла сознание. После укола она дышала уже глубоко, и никаких тревожных симптомов не было. Но для нее лучше бы… — Она помолчала. — Я не должна так говорить, ведь я — врач. Бедный Айон! Если бы он знал… если бы только знал… — Она подняла на инспектора свои серые грустные глаза. — Вы были его другом, кажется?
— Был, — откликнулся Паркер.
— А она… И никто не мог это предотвратить. Никто. Когда она очнется, то сама погрузится в отчаяние. Она не была такой уж плохой. Это лишь отсутствие моральных принципов…
— Я наблюдал за вами в течение последнего часа. — Инспектор слегка наклонил голову. — Вы опекали ее, как сестра. После всего. Такое не увидишь часто.
— А что мне оставалось делать? — Люси развела руками. — Больной — это больной, несмотря ни на что.
— И, может быть, спасая, причинили ей боль.
— Это мы тоже не должны принимать во внимание. Моя обязанность была помочь ей, и наверняка в ряду осудивших ее я — последняя. Не считаю себя судьей, я — посторонний человек. Мы все должны продолжать жить дальше. У меня завтра операция. Еще одна трагедия. Другие люди. Кроме того, и моя жизнь нуждается в изменении. Гарольд… мой муж лежит у себя в комнате. Плачет. Это ужасное потрясение для него. Может, даже большее, чем для меня. Айон мертв, и она его убила. Гарольд считает, что он причина… Не понимает жизни. И к тому же наивен. Он будет долго-долго приходить в себя. Мне придется немало потрудиться, чтобы помочь ему.
— Вы, вероятно, очень любите своего мужа? — спросил инспектор, как бы соглашаясь с какой-то невысказанной мыслью.
— Больше жизни, — ответила Люси Спарроу таким тоном, что Паркер поверил ей сразу. — Я не должна даже ничего ему прощать. Я лучше умру, чем потеряю его. Думаю, что он не виноват… Это она его одурманила.
— Да. Вероятно, вы правы. Мистер Спарроу наверняка придет в себя после всего этого. Я желаю вам всего доброго. И не только вам. Он — большой ученый. После смерти Драммонда на него свалилась вся тяжесть ответственности за окончание их общей работы.
— Гарольд справится с этим! — Она гордо вскинула свою светлую королевскую голову. — Соберется с силами и справится со всем, что они должны были сделать вместе.
— Когда вы решили выехать отсюда?
Люси взглянула на часы.
— Уже десять. Я думаю, через час. Хочу оставить Саншайн Мэнор навсегда… — И, поколебавшись, добавила: — Я не позволю, чтобы Гарольд когда-нибудь даже проехал мимо этих мест. Этот кусочек мира мы должны оставить за собой… и все воспоминания, связанные с ним! — И словно устыдившись своей вспышки, еще раз взглянула на часы. — Я должна уже идти. Он там один.
Паркер молча поклонился ей. Она ушла.
Он смотрел на нее, ступавшую по ступеням террасы к входной двери — спокойная и светловолосая королева, безразличная к взглядам слуг, будто никакая грязь мира не могла коснуться даже ног ее прямой и стройной фигуры. На пороге она столкнулась с выходившим из дома человеком, который уступил ей дорогу и слегка поклонился. Инспектор наморщил лоб.
— Где ты был, Джо? — спросил он, когда Алекс приблизился к нему. — Я уже полчаса тебя разыскиваю.
— Я несколько минут писал, — ответил Алекс с обезоруживающей искренностью. — Ее… ее забрали?
— Да. Сделали укол снотворного и забрали в госпиталь.
— Под охраной полиции?
— Да.
— Она не сошла с ума?
— Доктор Люси Спарроу утверждает, что нет. Врач из госпиталя также надеется на благополучный исход. Видимо, выкарабкается и будет абсолютно здорова… Джо!
— Да? — спросил Джо.
— Я всегда был искренен с тобой. Сейчас тоже не хочу притворяться. Я не верю, чтобы через несколько часов после смерти Айона ты мог в этом аду заниматься своей писаниной. Что случилось?