Ягодка опять
Шрифт:
Сад требовал ухода, бурьян ростом выше меня страшил. Но я его все-таки победила. Хоть и почти ухайдакала свежекупленный триммер. И заодно свою спину. Думала никогда не разогнусь, но ничего. Поболело и прошло. Зато физиономия из сине-зеленой превратилась в загорелую…
Адвокатша, с которой я встречалась для того, чтобы подписать какие-то еще недоподписанные бумаги, с изумлением сообщила мне, что я прекрасно выгляжу. Это ее изумление было настолько неуместным и даже оскорбительным, что я даже развеселилась.
— Сорок пять — баба ягодка опять!
Наша некогда общая квартира все никак не продавалась. Риэлтерша ворчала, что
Я осталась одна.
Любка негодовала и раз за разом обзывала меня идиоткой. Я от того упиралась еще больше, наотрез отказываясь выбираться из своей глуши. Поначалу было очень страшно. Ночью почти не спала — мешали незнакомые шорохи за близкими и такими, как мне казалось, ненадежными, тонкими деревянными стенами. После как-то привыкла.
А потом ко мне стал приходить пес. Первый раз перепугал меня до смерти. Открыла дверь на улицу, чтобы сходить за дровами, а там — морда. Здоровенная, лохматая. Одно ухо торчком, другое висючее. Страшный — как вся моя жизнь. С испугу накормила его до отвалу. Ну, чтобы наелся и отстал. А он наелся и… пристал. Сначала все думала, как бы мне от него избавиться. А потом заглянула ему в глаза и поняла, что не смогу. Потому, что в глазах этих пёсьих внезапно узнала себя… Давеча вот так же, глянула на себя случайно в зеркало — мимо шла — и натолкнулась на собственный взгляд. Так вот, у псины этой — точно такой же. Взгляд брошенной собаки… Когда-то ее любили, с ней играли, ее везде брали с собой, а теперь она стала старой, ненужной…
А ведь если в зеркало не смотреть — мне по-прежнему восемнадцать… Кажется, что если ничего не изменилось внутри, ничего не должно и снаружи происходить… А оно происходит. И с каждым годом это все заметнее и заметнее. И кажется все менее справедливым и правильным…
Господи тошно-то как!
Совсем скверно становится после того, как по телевизору в какой-то очередной «Фазенде» или «Дачном вопросе» вижу… собственный бывший дом и собственного бывшего мужа. А рядом с ним губастую и сисястую блондинку «в интересном положении». Причем, положение ее уже настолько «интересно», что предельно ясно — таким «интересным» за четыре месяца, которые прошли с момента нашего с Игорем развода, оно стать не могло никак… А это может означать только то, что трахать он ее начал давно. Задолго до того, как сказал мне, что не хочет быть дедом и жить в обществе бабки, а хочет быть отцом и жить… Ну теперь я, по крайней мере, знаю, с кем он уже тогда собирался жить.
Блондинка увлеченно рассказывает о том, что они с мужем (уже с мужем!) готовят детскую, но никак не могут решить, в каком стиле ее оформить. Бравые теле-дизайнеры, естественно, уверяют, что все сделают в лучшем виде и принимаются за мой дом… За комнату, в которой когда-то жили мои дети… В которой все было когда-то придумано мной… Они ничтоже сумняшеся принимаются красить стены, на которых, я знаю, еще сохранились детские каракули моих сыновей, выбрасывают «старую» мебель, затягивают отделанный деревом потолок натяжным французским, а вместо уютного абажура вешают какую-то конструкцию из металла и стекла, вид у которой такой, как будто ее скрючило от боли…
Звонит телефон. Отвечаю почти автоматически. Не
— Смотришь?
Любка. Ну, а кто ж еще-то?
— Смотрю.
— Ревешь уже?
— Нет пока.
— Печь сначала растопи, а то сопли в носу замерзнут.
— Растопила.
— Приготовилась, стало быть. Вот ты мне скажи, дура ты упрямая, ты долго еще там сидеть собираешься? Тебе бы, идиотке, на работу попробовать устроиться. Как дальше жить-то будешь, если ничего не найдешь? А найти-то трудненько будет…
Знаю и без нее. Да и чему удивляться? Сорок пять лет, скоро пенсия, а ни трудового стажа, ни какой-то профессии, вообще ничего у меня нет. Работала ведь только до того момента, как детей родила… И, наверно, это все, что я по большому счету действительно хорошо умею делать — растить детей. Свои получились — что надо. Теперь вполне могу наняться нянькой или гувернанткой к чужим. С Любкой мы это уже как-то обсуждали. Но она лишь презрительно оттопыривала губу.
— Идти в прислуги? Да ты, Надь, не сможешь просто. Ты ж привыкла сама хозяйкой быть, а тут…
И тем не менее, мысль эта не оставляет меня. Даже позвонила в несколько кадровых агентств. Узнала: для того, чтобы начать работать в этой сфере, как минимум, нужна медицинская книжка. Убила тучу времени, но теперь и этот этап пройден. Книжка есть. Сегодня утром в кадровом агентстве, в котором девушка-менеджер оказалась самой приятной, мне назначено первое собеседование.
Встаю, прифуфыриваюсь. Дача расслабляет. Когда живешь одна и никуда не ходишь, постепенно «опускаешься». Сначала перестаешь краситься, укладывать волосы, делать маникюр, потом переходишь на совершенно непривычный ранее, но до крайности удобный дачный стиль одежды — джинсы, солдатские ботинки, футболка и телогрейка…
Сегодня так нельзя. Сегодня мне надо выглядеть строго, даже консервативно. «Бедненько, но чистенько», — как выражается все та же Любка, когда хочет выразить крайнюю степень презрения к увиденному где-то убожеству. Короче говоря, одеться мне надо может и не бедненько, но точно без выпендрежа. Чтобы не получилось, что сумочка, с которой я приду на собеседование — дороже той, с которой явится моя потенциальная работодательница… И машину придется оставить где-нибудь подальше…
Выхожу из дома… И понимаю, что пропала. Все-таки я слишком городской житель, не привыкла следить за погодой. А валит снег… И видно не первый час. Может всю ночь. А машина-то у меня — низкая. Совсем не джип у меня машина. Чищу ее от навалившего снега и размышляю судорожно — проеду? Нет?
Снег мягкий, пушистый, не мокрый. Бобику — так я не мудрствуя назвала своего приблудного пса — нравится. Вон как скачет, играет. А машине моей нет. Хмурится, раскосые фары злые… И как-то ее под слоем снега даже приплющило еще ниже. Проеду? Нет? Опаздывать-то мне сегодня никак нельзя…
Сажусь за руль, завожусь и тут же нажимаю под рулем кнопку, которая отвечает за режим «Снег». Якобы этот самый режим должен помочь моей нерусской машине справиться с русским снегом… Ха-ха! Но делать нечего — придется проверять на собственном опыте. Из ворот как-то выруливаю. Даже относительно спокойно добираюсь со своей боковой дорожки до основной улицы, которая ведет к воротам наших дач. Уже вижу впереди расчищенное от снега шоссе, остается еще совсем чуть-чуть — преодолеть небольшую низинку, а следом пологий подъемчик… Вот тут-то меня и ждет засада…