Ягодка опять
Шрифт:
Кстати, когда звоню Митьке, чтобы вложить ему ума за наркотики, он принимается со страстью уверять меня, что понятия не имеет, откуда они взялись.
— Я, мам, не стану утверждать, что без греха. Покуриваю иногда в хорошей компании, когда угощают, но чтобы хранить их в кампусе?.. Это какая-то ерунда.
Врет? Может и так, но уж очень эти самые подброшенные наркотики вовремя нашлись, и вообще вся ситуация совершенно в стиле работы наших правоохранительных органов.
Сева возмущен результатами суда и даже собирается подавать какие-то апелляции. Но после моего краткого рассказа о том, в чем истинная причина этого
Наши с ним отношения зашли в какой-то странный тупик. Он по-прежнему усердно ухаживает за мной, но не делает никаких шагов для того, чтобы перевести эти самые ухаживания, скажем так, в партер. Это как у борцов: сначала обнимаются стоя, а потом укладываются, и продолжают тискать друг друга уже лежа. Называется это — перевести борьбу в партер. Так вот у нас с Севой до партера дело никак не дойдет. Любка предполагает, что Сева импотент. Я только смеюсь. Как-то не похоже. Такой… Ну не мачо, конечно, но настоящий мужик… И в штанах у него все так… фактурно.
Странность положения разрешается случайно. Как-то приезжаю к Севе намного раньше запланированного времени. Получилось, что я неожиданно проскочила из своего подмосковного городишки в Севин «тихий центр» удивительно быстро. Сначала с Данькой просто сидим в машине. Можно было бы погулять, но я не взяла с собой коляску. Как-то совершенно не рассчитывала где-то зависать. Есть только переноска. А в ней его долго не потаскаешь. Уже увесистый.
Так что сидим. А потом я решаю все-таки зайти в Севин офис. Вдруг мой адвокат уже освободился, и мы сможем переговорить с ним раньше? Беру Даньку в его чудо-переноске. Идем. В приемной, что удивительно, никого нет. Может Севин помощник Сережа в кабинет задумчивости, извиняюсь, отбежал? Дверь в кабинет самого Севы приоткрыта. Заглянуть? Колеблюсь какое-то время, а потом все-таки заглядываю… На свою голову. Потому как попадаю в дико неловкую ситуацию. Выясняется, что Сережа не по нужде отлучился, а присутствует как раз там, в Севином кабинете. Зато, как и положено во время пребывания в туалете, со спущенными штанами…
Короче говоря, выясняется, что Сева не импотент, а голубой. Когда любовники прекращают суетиться, а я смеяться, внезапно начинаем пить чай. Сева и Сережа сидят рядом, как голубки. И по-моему под столом нервно пожимают друг другу руки с целью оказания моральной поддержки.
— Ты одно мне скажи, Сев, зачем меня столько времени за нос водил?
Сева смущенно улыбается.
— Извини, Надь.
Передразниваю:
— «Извини»!
— Надь, но мы ведь все равно — друзья?
Вздыхаю.
— Друзья. Раз теперь уже окончательно ясно, что спать со мной ты точно не будешь.
— Ты, Надь, пупсик.
— Пупсик у тебя, вон, рядом сидит. А я так — ерунда на постном масле.
— Ну не сердись. Так уж вышло… Я ведь так всю жизнь прячусь. Нахожу себе женщину, про которую точно знаю: не я мужчина ее мечты. И начинаю ухаживать за ней. Я ей — поддержка в сложный момент, она мне — «ширма». Я человек несовременный, мне орать на весь свет, что я нетрадиционной ориентации, как-то не хочется.
— Поня-ятно. Значит, по мне сразу было видно, что мужчина мечты у меня уже имеется.
Кивает и улыбается неловко.
— А ты хитрец, Сева. Теперь ведь все твои знакомые еще и решат, что мой ребенок
Опять кивает, и улыбается еще шире. А в глазах хитрые всполохи.
— Сволочь ты, Сева.
— Прости. И не предполагал даже, что у тебя с тем человеком… все так непросто получится.
— Да ладно, чего уж теперь.
Мрачнею и отвожу глаза. Да, все получилось удачно для всех без исключения. Кроме меня, идиотки непутевой. Хотя, говорить так — грешно. У меня теперь денег — хоть попой ешь. У меня чудный малыш. Я жива и здорова. И у меня куча отличных друзей. Самых разнообразных по цветовой гамме своих наклонностей… Я улыбаюсь, и заботливый Сергей, воспользовавшись моментом, тут же подливает мне чаю и подкладывает на блюдечко новое пирожное.
Время идет. История с моим похищением и история моей странной любви к Александру Сергеевичу Тургеневу уходит все дальше в прошлое, подергиваясь зеленоватым налетом. То ли как благородная бронза патиной. То ли как цветущая вода в болоте тиной… Саша не появляется и не звонит. Он просто исчез, как будто его никогда и не было. Не понимаю почему так. Не нахожу этому никакого объяснения. Поговорить бы с ним, понять… Но как? Может записаться к нему на прием? По личным вопросам. Интересно, в нашей стране рядовой гражданин может записаться на прием к одному из руководителей страны? Или это только у всесоюзного старосты Михаила Калинина были утвержденные раз и навсегда приемные часы для ходоков?
Написать? Москва, Кремль, на деревню дедушке… Нечто подобное, собственно, я уже совершила. Отправила заказным письмом чек на ту сумму, которую Саша потратил на мое лечение и одноместную палату в той больнице, куда меня доставили вертолетом из заброшенного пионерского лагеря. После того, как я родила своего Даньку. Но письмо то просто вернулось обратно. Без комментариев…
Все-таки наконец-то продаю свою машину и покупаю большой джип. Чтобы ездить на дачу и зимой. Даньке свежий воздух нужен, а мне тишина и покой полного безлюдья. Любка опять-таки ругает меня ругательски. Беспокоит ее то, что на дачах зимой никого, окромя меня, идиотки — мало ли кому что в голову придет?
— Да и вообще сидишь там как монашка в дальнем скиту. Никуда не выбираешься. Мне Сенцов принес два приглашения на какой-то гламурный и модный до чертиков прием в Торгово-промышленной палате. На ноябрьские.
— Ноябрьские же отменили…
— Балда! Это 7 ноября — красный день календаря, отменили. Теперь празднуем четвертого.
— А что?
— Да хрен его разберет. Вроде мы полякам по мозгам надавали…
Уточняю:
— Это и празднуем?
— Нет, конечно, — ржет уже в голос. — Единство наше народное отмечаем.
— С кем единство-то?
— Иди на фиг, Надь. Народ наш един сам с собой.
— Это уже онанизм какой-то. Когда сам с собой…
— Дура! Мужика бы тебе с крепким членом подлиннее и потолще… В презервативе желательно…
— На прием я не пойду, Люб.
— Обиделась что ли?
— Нет. Просто не пойду и все.
— Трусло.
— Почему это?
— Потому это. Его боишься встретить?
— И ничего я… ладно. Боюсь. И просто не хочу бередить душу.
— Не боись. Он в поездке. Вернется только завтра. С кем-то там переговоры ведет. То ли нашу нефть подороже продать хочет, то ли ихнюю пшеницу подешевле купить.