Ярослав Гашек
Шрифт:
Уже в «Предисловии автора» дано совершенно недвусмысленное выражение этого принципа: говоря о Швейке, который в романе выступает как антагонист государственной системы, Гашек замечает: «Имя его еще во времена Австро-Венгрии не сходило с уст всех граждан чешского королевства, и слава его не меркнет в республике» [18] .
В идейной направленности романа отразились существенные стороны эпохи первой мировой войны и Великой Октябрьской революции, открывшей новую эру в истории человечества; слабости революционного движения в Западной Европе в период мировой войны и послевоенных потрясений, слабости, которые привели к поражению пролетарского революционного движения в Чехословакии, Германии, Венгрии и других европейских странах.
18
Похождениями
Широкая популярность «Похождений бравого солдата Швейка» в послевоенные годы объясняется, конечно, не только его художественными качествами, но и тем, что он во многом отвечал господствовавшим тогда настроениям.
* * *
В «Похождениях бравого солдата Швейка...» Гашек нарисовал широкую реалистическую картину Чехии периода войны, а по рассказам Швейка — и Чехии довоенного времени. Вместе с тем, поскольку Чехия составляла органическую часть лоскутной Австро-Венгерской империи, поскольку роман охватывает многие стороны, касающиеся империи в целом, в нем ставятся проблемы, касающиеся сущности любого эксплуататорского государства XX века.
Роман о Швейке изображает государственный аппарат Австро-Венгрии, от императора до мелкого чиновника. Гашек великолепно вскрывает историческую обреченность австрийской государственной системы, тщетность и нелепость попыток сохранить видимость величия того, что стало ничтожным и ретроградным в самой своей сущности.
Фигуре императора Франца Иосифа, представляющего прекрасный материал для юмористов, в «Похождениях бравого солдата Швейка...» уделено немало внимания. Хотя читатель не встречается на страницах произведения с этим героем, автор лишь косвенно упоминает о нем, но Гашек дает ему яркую характеристику: «Мордастый Франц Иосиф Габсбург прославился в качестве общепризнанного идиота — то же безудержное словоизлияние, то же изобилие крайней наивности» (с. 215). Глупейший император словно воплощает в себе нелепость исторически пережившей себя двуединой империи.. В «Похождениях бравого солдата Швейка...» достается и другим коронованным властителям: не раз нелестно говорится и о русском царе, и о Вильгельме II. В первой главе третьей части при описании карточной игры Гашек пишет: «В то время как здесь короля били тузом, далеко на фронте короли били друг друга своими подданными» (с. 163). В первой главе первой части Швейк рассказывает своей служанке: «Помните господина Люпени, который проткнул нашу покойницу Елизавету (австрийскую императрицу. — Н. Е.) напильником... Это случится еще со многими. Вот увидите, пан Мюллер, что они доберутся и до русского царя с царицей, может быть, не дай бог, и до нашего государя-императора, раз уж начали с его дяди. У него, у старика, много врагов, побольше еще, чем у Фердинанда. Недавно в трактире один господин рассказывал: «Придет время — эти императоры полетят один за другим, и им даже государственная прокуратура не поможет...» (с. 24). В том же духе Швейк рассуждает об убитом португальском короле и других монархах.
Какое значение придавал Гашек всем этим выпадам? Ведь Австро-Венгрии уже не существовало, династия Габсбургов была свергнута, а в Чехословакии утвердился республиканский строй. Анализ общественно-политической обстановки Чехословакии в 1921 — 1922 годах, т.е. во время создания романа, показывает, что все эти выпады были чрезвычайно актуальны.
Положение Чехословакии в первые годы ее существования как независимого государства и как республики, отнюдь не было прочным. Антанта только после Октябрьской революции, вызвавшей во всем мире могучее движение за освобождение, с большими колебаниями дала свое согласие на образование самостоятельной Чехословакии. Свергнутые Габсбурги не теряли надежды вернуть себе престол. Между тем руководящие деятели молодой республики из буржуазных партий и. социал-демократии отнюдь не зарекомендовали себя в прежние годы активными противниками Австро-Венгрии. Едва ли можно было надеяться на твердость такого республиканского руководства в борьбе с попытками реставрации Австрии. Правящие буржуазные деятели Чехословакии не были также непримиримыми республиканцами: если они были против Габсбургов, оставивших по себе такую недобрую память, то ничего не имели бы против какого-нибудь иностранного принца на престоле святого Вацлава возрожденного королевства.
Таким образом, дискредитация Гашеком Австро-Венгрии, Габсбургов и монархов вообще была явно направлена против происков последнего Габсбурга и монархической опасности, которая, принимая во внимание настроение правящих кругов, существовала в то время в Чехословакии.
Гашек в исторически
* * *
Гашек высмеивает генералитет и офицеров армии — главный империи, комплектовавшийся, как и в других странах, преимущественно из дворянства. В романе выведена целая галерея солдафонов всех степеней и рангов. Некоторые охарактеризованы подробно, другие лаконично, одной — двумя фразами, но всегда очень метко.
Вспомним две особенно колоритные фигуры. Полковник Циллергут наделен не только исключительной глупостью, но и другими качествами, не менее типичными для военной касты старой Австрии: самодурством, драчливостью, набожностью, сочетающейся с крайней жестокостью. Циллергут не только экспонат из музея «Старая Австрия», но и замечательный образец классического дурака многих эпох и народов. Менее детально, но достаточно определенно очерчен генерал-инспектор фон Шварцбург в первой главе второй части. Он тоже, к сожалению, принадлежность не только старой Австрии: такие человеконенавистники существовали и существуют в другие исторические эпохи.
Галерею портретов «доблестных воинов» австрийской армии, выведенных в романе, дополняет образ генерала, которого при проверке состояния боевой подготовки воинских частей интересовали исключительно уборные. Другой уникум «страшно любил смотреть», как рассчитываются солдаты на «первый-второй». «Таких генералов у Австрии было великое множество». Так как генералитет и офицерский корпус Чехословацкой республики в большинстве состоял из чехов-служак старой австрийской армии, то сатирические стрелы Гашека были предназначены и республиканским военным. Ведь они тщательно придерживались многих специфических порядков старой армии. Заботливое сохранение прежнего реакционного офицерства на командных постах в новой республиканской армии вызывало обоснованный протест чешских прогрессивных кругов, и поэтому нарисованные Гашеком нелестные портреты бывших австрийских офицеров сочувственно воспринимались всеми, кто в те годы осуждал правительство за его политику комплектования командного состава армии.
Не случайно, видимо, наиболее подробно обрисованы офицеры-чехи, а не немцы: капитан Сагнер. подпоручик Лукаш, подпоручик Дуб. Подчеркнуто их антипатриотическое поведение: первые всячески чуждаются всего чешского, начиная с родного языка, а последний злобно запрещает солдатам говорить по-чешски. Существует и прямое свидетельство того, насколько Гашека во время его работы над романом занимал данный вопрос, — это его рассказ «В альбом гражданину Махару» (1922): «В последнее время газеты особенно заполнены разнообразнейшими протестами против поведения тех офицеров, которые служили в австрийской армии, потом зачислены были в войска Чехословацкой республики и сейчас допускают сознательно и бессознательно те же глупости, какие они допускали в частях императорско-королевской австрийской армии.
При этом выясняется такое любопытное обстоятельство: самые жестокие тираны, мучители наших солдат при австрийском режиме, ходят в еще более высоких чинах, чем у них были при старой Австрии под черно-желтым знаменем...
Один сосед рассказывает: «Мой сын сейчас служит под начальством капитана, который, когда я был во время войны в Сербии и шли мы по Дрину, застрелил из своего револьвера солдата нашей роты, когда тот уже не мог идти дальше, потому что у него выпала грыжа, оперированная полтора года тому назад» [19] .
19
Гашек Я. Собр. соч. М., 1966. т. 5. с. 456.
С не меньшей едкостью, чем генералитет и офицерство изображен в «Похождениях бравого солдата Швейка...» военно-юридический аппарат, привлеченный во время войны для выполнения тех же функций. С первых же страниц романа как бы разворачивается длинный свиток, на котором начертан свод деяний этого аппарата. Бездушие, жестокость, тупость — все черты, присущие достойным его представителям.
Гашек подчеркивает, что и военный, и военно-юридический аппараты, действовавшие так тиранически по отношению к народу, состояли отнюдь не из одних немцев. В начале шестой главы первой части он клеймит предателей народа из полицейского управления: «За исключением нескольких человек, не отрекшихся от своего народа, которому предстояло изойти кровью за интересы ему совершенно чуждые, полицейское управление представляло из себя великолепную коллекцию хищиков-бюрократов, мысль которых не шла далее тюрьмы и виселицы» (с. 60).