Ярость феникса
Шрифт:
– Ты прекрасно пахнешь, - он отстранился, глаза сияли золотом, что всегда ей нравилось. – Я скучал.
Месяц, проведенный порознь, был ужасным.
– Знаю, - сказала она.
Он отпустил ее и рассмеялся.
– Ясно.
– Я… ты и сам понимаешь, о чем я! – она чувствовала себя глупо. – Я скучала по тебе так сильно! – слов не хватало, чтобы выразить чувства. Без него ее мир был тусклым, словно кто-то украл свет и цвета из него.
– Скучала сильнее, чем по пропущенному ужину?
Она схватила его
– Я спешила к тебе, Ли Чэнь Юн.
Она хотела развеселить его, но, хотя слабая улыбка появилась на его губах, он остался серьезным.
– Много слов, Вэнь Аи Линг, - они соприкоснулись лбами и носами.
Ее сердце замерло.
– Идем, - Чэнь Юн взял ее за руку и повел во дворе. – Хочу кое-то тебе показать.
Они шли по саду, полному золотых и алых красок. Она вдыхала ароматы туберозы, птицы пели им со сливовых деревьев.
– Куда мы идем? – спросила она.
Он схватил ее ладонь и, усмехнувшись, подмигнул.
– Увидишь.
Они остановились у дверей в просторную комнату. Он отодвинул дверь и впустил ее первой. Потолок в этой комнате был украшен длинными темными балками. Восемь рабочих столов занимали половину комнаты. Пахло мокрым песком и металлом. С потолка свисали большие стеклянные лампы.
Чэнь Юн провел рукой по воздуху.
– Наша личная мастерская витража. Наверное, первая в Ксие, - глаза его восторженно блестели. – Мы еще не закончили, но отцу уже нравится.
Аи Линг прошла между столов, вспоминая инструменты и материалы, что были в мастерской в Цзян Дао.
– Это прекрасно. Здесь уже что-нибудь делали?
– Я делал. Свой первый витраж, - он оказался за ее спиной и закрыл ее глаза. – Но это твой подарок.
Она рассмеялась, они медленно шли, его грудь прижималась к ее спине, пока Чэнь Юн не остановился.
– Готова? – он опустил руки. Они стояли перед витражом, обрамленным серебристыми березовыми прутьями. Картина была размером с ее руку и свисала с потолка, чтобы свет из окон сверкал на стеклышках. Два серебряных бамбуковых стебля с листьями стояли на темно-синем фоне с бледно-сиреневыми вкраплениями. Над бамбуком сияли круглая жемчужная луна и золотые звезды.
Она подняла руку и провела кончиками пальцев над стеклом, боясь коснуться.
– Чэнь Юн, это сделал ты?
– Да. Тебе нравится? – он пристально смотрел на нее.
– Это прекрасно, - она поцеловала его. – Спасибо, - сказала она, едва дыша, когда они расступились.
Чэнь Юн прислонился к одному из столов, не отпуская ее руку.
– Отец помогал. Подбирать цвета сложнее всего, - он кивнул на витраж. – Это моя третья попытка.
Она обошла витраж, разглядывая его под разными углами, он следовал за ней, они держались за руки.
– Запоздалый подарок на день рождения, Аи Линг. Бамбук напоминает о твоей силе.
Она улыбнулась
– Разве сила – не дуб?
– Я опирался на символы Ксии, - сказал он. – Я запомнил, что тебе понравились богини Луны и Плодородия. И подобрал похожие цвета. И я всегда думаю о тебе, когда вижу ночное небо.
Как и она всегда думала о нем.
– Мне нравится, Чэнь Юн.
Он покраснел, а ей стоило больших усилий не броситься в его объятия.
– Я рад. Мастерская почти готова, но нам нужны еще инструменты и материалы из Цзян Дао, - он притянул ее ближе, руки соскользнули к ее бедрам. – Отец хочет вернуться весной. Я хочу, чтобы ты поплыла с нами.
– Что?
В окно залетало пение птиц, звучавшее сладко и страстно.
– В этот раз у тебя будет своя каюта, - сказал он.
– Что ж, нет.
Чэнь Юн откинул голову и рассмеялся.
Она покраснела, коснувшись ладонями его груди.
– Я хочу, но что подумают люди? Это будет не…
– Прилично? – он вскинул брови. – Вот так? – он нежно укусил ее за шею и прижался губами к тому же месту.
– Чэнь Юн! – она ударила его кулаком по плечу, хотя ее тело тянулось к нему в ответ.
– Ты ведь уже путешествовала…
– Но я думала, что ты в опасности, - сказала она.
– Нельзя судить о том, что никто не может понять. Случившееся с нами было невероятно, Аи Линг. Случившееся с тобой – уму непостижимо. А те, кто осуждает нас, уже появились, - он посерьезнел. – К тому же, какая разница, что думают люди?
– Мне важно, что думают родители, - сказала она после паузы.
Чэнь Юн кивнул. А она, восхищенная тем, как на его лице пляшет свет, проходящий через витраж, не могла отвести взгляд от его лица.
– Отец говорит сейчас с твоим отцом. Он скажет, что тебе и твоей семье в этом поместье всегда рады. И в этом, и в том, что в Цзян Дао. А ведь твой отец спас мне жизнь, так что мы уже как семья, - он оглядел мастерскую. – Здесь даже негде сесть. Я покажу тебе сад.
Они шли по выложенной из камней дорожке под пение птиц, и оказались у пруда, окруженного камнями, того самого пруда, что она заметила раньше. Под гранатовыми деревьями стояла беседка, но Чэнь Юн прошел к пруду и сел на плоский камень, отвернувшись от водопада.
Она стояла перед ним, греясь в лучах солнца.
– Прекрасное поместье.
Он щурился на солнце и притянул ее ближе, обвив руками ее талию.
– Думаю, дом подходит отцу, - серебристые и оранжевые рыбки плавали в пруду за ним, высовываясь из воды за воздухом.
– Я хочу поплыть с тобой, Чэнь Юн, - она смотрела на него. – Хочу. Но это будет эгоистично.
– А если мы будем помолвлены? – тихо спросил он.
Она попятилась, вырываясь из его объятий.
– Ты… твой отец просит о свадьбе? – она едва не упала в обморок. – Что сказала твоя мама?