Явление прекрасной N
Шрифт:
Снова заверещал будильник на телефоне, безжалостно завершая последние пять минут вырванного у времени сна. Гордей откинул одеяло, спустил ноги на пол и сел спиной к Кайсе. Она смотрела, как муж потянулся, зевая, и сердце сжималось от непонятного предчувствия. Эти милые, привычные моменты, когда Гордей рядом, смысл её существования, в любой момент могут стать последними.
– Не спишь? – Гордей удивлённо приподнял левую бровь.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – вдруг спросила Кайса.
Она не собиралась начинать никакой
– Я просто хочу спросить: что-то происходит? И не говори, что у тебя нет времени. Ты отдыхаешь сегодня.
– Ничего, – искренне пожал плечами Гордей. – Вернее, всегда много чего происходит – смерти, рождения, болезни и исцеления. Но это не имеет никакого отношения к тебе. И слава богу.
Он потянулся к ней и поцеловал в щёку. Оставленный след поцелуя влажно холодил. Кайса по его напряжённым губам поняла, что Гордею не так спокойно, как он хочет показать. Муж сцепил пальцы в замок, вытянул перед собой и щёлкнул костяшками.
– Кайса, – сказал затем Гордей мягко, как говорил со своими пациентами. – Я задержался после смены, потому что в город вернулся старый друг. Мы с Микой и Эдом встречались с этим другом… В «Лаки». Помнишь, был такой диско-бар? Сейчас новый хозяин хочет восстановить его, и мы там вспоминали прошлые годы. Вот и всё. А, кстати, меня пригласили на открытие. Нас пригласили: и Мику, и Эда.
– Можно мне с тобой? – спросила Кайса.
Внутри у неё всё сжалось. Почему он говорит так, словно её никогда не существовало в той, школьной, жизни? Она же приходила с ними в «Лаки». Один раз, но тусовалась там. Накануне исчезновения Ниры.
– Мужская компания, что тебе там делать? – Гордей поднялся, давая понять, разговор окончен.
– А ты… Почему спрашиваешь, помню ли я «Лаки»?
О чём они вообще говорили долгие годы, кроме каких-то дежурных, положенных в семейной жизни фраз?
– А ты разве помнишь? – искренне удивился Гордей. – Впрочем, точно, ты же переехала как раз перед… его закрытием. Прости, я как-то не связал…
Голос Гордея стал жёстким.
– Мне нужно на дежурство, главный очень просил всех, кто может. Так что нет у меня выходного. Выхожу с обеда. Завтрак быстренько, ладно? И термос горячего чая. Ну, не хмурься. Потом обещал в отпуск отпустить. По очереди.
***
Всё тайное стало явным очень скоро. Как только Гордей ушёл, позвонила Полинка, жена Эда. Совсем молоденькая, лет на двенадцать младше их – реснички, кудряшки, серые глазки немного навыкате. Говорить с ней Кайсе было почти не о чем, но из-за дружбы Гордея и Эда приходилось часто сталкиваться на совместных днях рождениях и прочих Новых годах.
В общем, неприятной Полинка Кайсе вовсе не казалась, но в самом деле – о чём с ней говорить?
–Эдик странно себя ведёт, – выдохнула Поля, даже не предварив вопрос светской
– Первая любовь твоего мужа, – пояснила Кайса. И добавила. – И моего. А что случилось?
У Кайсы перехватило дыхание. Старинный друг. Открывается «Лаки».
– Они обсуждают, как пойдут к Нире.
– Не может быть, – Кайсе показалось, что пол вот-вот поменяется местами с потолком. – Нира… умерла. Много лет назад.
Треск костяшек на пальцах Гордея. Дурманящие, неживые запахи. Коньяк, странные болотные духи…
– Нет, – сказала Полинка. – Обсуждают, как она прекрасно выглядит. И налетают друг на друга, два потрёпанных индюка.
– Кто? – слова до Кайсы доходили с большим трудом.
– Да Эдик же. С этим Микой. И хотели ещё Гордея твоего с хвоста скинуть, когда пойдут к Нире. Он им мешает.
Кайса перевела дух. В общем, всё можно объяснить. Даже если Нира воскресла, это вполне можно объяснить.
– Подожди, – сказала Поля. – Я ещё Облаку позвонила.
Пошебуршав, в разговор включилась Ритка.
– Ты говоришь Нира объявилась? – кажется, Облако-то как раз не сильно удивилась. – Всегда знала, что она подобное может выкинуть. Явление прекрасной N, твою ж мать…
– Эдик всю ночь тягал гантели, – пожаловалась Поля. – У них завтра открытие бара… как его… не помню…
Голос её стал очень тоненьким, чувствовалось, что она плачет.
– Кончай рыдать! – гаркнула Ритка. – Соседей зальёшь.
– А что мне теперь делать?
– Урыть стерву!
– Как?! – в один голос спросили Кайса и Поля.
– Говоришь, Нирка опять свой гадюшник открывает? Так завалимся на вечеринку! Мужиков шуганем, Нирке малину испортим…
У Облака к воскресшей имелся особый счёт. И Кайса знала – почему.
– Подожди, – сказала она. – Может, Поля что-то путает. Слишком уж бредово это всё…
– Давай сначала ввяжемся в драку, а выяснять – кто куда зачем и когда – после. А то поздно будет. Кайса, ты не знаешь разве бронебойное очарование Ниры Эльман?
– Так столько лет прошло… Может…
– Не может, – отрезала Ритка. – Если эти три петуха шпоры чистят – ничего, на что ты надеешься, быть не может. Она свежа и прекрасна. Как майская роза. В общем, девки, надумаете, звоните. Только думайте быстрее…
– Я не буду думать, – Полина шмыгнула носом. – Первая любовь? Я ей покажу, старухе этой!
Кайса стояла с мобильником у уха ещё несколько минут после того, как девочки отключились. Предчувствия её не обманули, но действительность оказалась такой жуткой и странной, что она даже половины этого надумать не могла.
***
Риту Кайса увидела издалека. Высокая, шумная, от неё всегда шла мощная, хотя и несколько бестолковая аура. Она сидела возле небольшого замызганного ларька за пластиковым, не менее замызганным столиком и пила пиво из жестяной банки.