Языческий лорд
Шрифт:
— Я вошел в город, смогу и выйти, — заявил я.
— А если они увидят, что воины уходят, — он повысил голос, — что помешает им напасть?
— О, завтра они уйдут, — поведал ему я, — разве я не сказал? Они уйдут, а мы сожжем их корабли.
— Они уйдут? — недоверчиво спросил Деогол.
— Ага, уйдут.
И я надеялся, что был прав.
— Ты был строг к епископу Вульфхеду, — сказала мне Этельфред той ночью. Мы лежали в постели. Я предположил, что то была постель ее мужа, но
— Недостаточно.
— Он добрый муж.
— Он эрслинг, задница, — заявил я. Она вздохнула. — Эльфвинн выросла в прелестную девушку, — продолжал я.
— А в голове один пух, — с горечью произнесла ее мать.
— Но хорошенький.
— И она это знает, — сказала Этельфлед, — и ведет себя, как дурочка. Мне нужно было родить сыновей.
— Мне всегда нравилась Эльфвинн.
— Тебе нравятся все хорошенькие девушки, — неодобрительно заметила она.
— Это верно, но люблю я тебя.
— И Сигунн, и еще полдюжины других.
— Всего лишь полдюжины?
Она ущипнула меня в ответ.
— Фригг красива.
— Фригг так прекрасна, что не описать словами.
Она поразмыслила над этим и неохотно кивнула.
— Да. И Кнут придет за ней?
— Он придет за мной.
— Скромности тебе не занимать.
— Я ранил его гордость. Он придет.
— Ох уж эти мужчины с их гордостью.
— Хочешь, чтобы я стал смиренным?
— С таким же успехом я могла бы надеяться, что луна начнет кувыркаться, — ответила она, наклонила голову и поцеловала меня в щеку. — Осферт влюбился, это довольно трогательно, — заявила она.
— В Ингульфрид?
— Я бы хотела с ней встретиться, — сказала Этельфлед.
— Она умна, очень умна.
— Как и Осферт, и он заслуживает умную женщину.
— Я пошлю его обратно к твоему брату, — объявил я. Осферт поехал на север после того, как доставил мое послание Эдуарду, а тот отправил его в Глевекестр, чтобы приказать Этельфлед вернуться в Уэссекс, этот приказ она ожидаемо проигнорировала.
Осферт прибыл в Глевекестр лишь за несколько часов до того, как датчане высадились к югу от города, и теперь он должен был вернуться, чтобы поторопить западных саксов.
— Твой брат собирает армию?
— Так говорит Осферт.
— Но поведет ли он ее на север?
— Ему придется, — жестко произнесла Этельфлед.
— Скажу Осферту, чтобы дал Эдуарду пинка под зад.
— Осферт такого никогда не сделает, — возразила она, — но будет рад вернуться в Уэссекс. Он оставил свою леди в Винтанкестере.
— А я свою в Глевекестре, — сказал я.
— Я знала, что ты вернешься, — она заворочалась, похлопывая своей маленькой ручкой по моей груди.
— Я подумывал, не присоединиться ли к Кнуту.
—
— Он хотел, чтобы я стал его союзником, а вместо этого мне придется его убить, — я подумал о Ледяной Злобе, мече Кнута, и о его прославленном мастерстве и почувствовал, как по телу пробежали мурашки.
— Придется.
— Придется, — я гадал, стал ли Кнут с возрастом более медлительным. А я?
— Как ты поступишь с мальчишкой?
— С сыном Ингульфрид? Продам его отцу, когда покончу с Кнутом.
— Осферт рассказал, что ты почти захватил Беббанбург.
— Почти — не значит захватил.
— Да, не значит. А как бы ты поступил, если бы преуспел в этом? Остался бы там?
— И никогда бы его не покинул, — ответил я.
— А как же я?
— Я бы послал за тобой.
— Мое место здесь. Теперь я мерсийка.
— Пока я не убью Кнута, — уверенно заявил я, — не будет никакой Мерсии.
Долгое время она лежала молча.
— А что если он победит? — спросила она после долгой паузы.
— Тогда тысячи кораблей придут с севера, чтобы присоединиться к нему, воины будут прибывать из Фризии, и каждый норманн, что захочет получить землю, принесет с собой меч, и они переправятся через Темез.
— И тогда не станет и Уэссекса, — промолвила она.
— Ни Уэссекса, ни Инглаланда.
Как бы странно ни звучало это название. Это была мечта ее отца. Создать страну под названием Инглаланд. Инглаланд. Я заснул.
Часть четвёртая
Ледяная Злоба
Глава одиннадцатая
Датчане решили не покидать Глевекестр.
Это не было решением Бьергульфа, по крайней мере, я так думал. Но он, должно быть, послал гонца на восток, ожидая получить приказ или совет, поскольку следующим утром делегация датчан подъехала к стенам Глевекестра.
Они приехали на лошадях. Их жеребцы выбирали путь через руины домов, уничтоженных за пределами крепостных стен. Шесть человек следовали за знаменосцем, который нес зеленую ветвь в знак того, что они приехали поговорить, а не воевать.
Одним из шести был Бьергульф, но он держался позади, предоставив вести переговоры высокому человеку с густыми бровями и длинной рыжей бородой, заплетенной в косу и завязанной узлом, на ней были подвешены маленькие серебряные кольца. Он был в кольчуге, с мечом на боку, но без шлема и щита.
На его руках блестели браслеты, а на шее висела тяжелая золотая цепь. Он жестом велел своим спутникам остановиться примерно в двадцати шагах от рва, а сам поехал вперед один, пока не достиг края рва, где остановил коня и устремил свой взор на укрепления.