Язычник
Шрифт:
Женщина кивнула – а что ей оставалось делать?
– Ты каких будешь?
– Муж звонарем при церкви был.
Илья понял, почему убили ее мужа.
– Кашу какую-нибудь сготовь, я уйду ненадолго.
И Илья направился на площадь.
Язычники уже притащили из разоренных изб гору мешков – с мукой, крупами и овощами, успели развести несколько костров и повесить над ними котлы.
Волхвы стояли в сторонке, разговаривая меж собой, и вид у них был довольный. Увидев Илью, подозвали его взмахами руки.
– Что невесел, Ратибор? – приветствовал его Борг. – Видишь, как хорошо все складывается? Город наш, обустраиваться надо. И провизии полно.
– Не тем занимаетесь, волхвы, – ответствовал Илья. – Ворота городские нараспашку, охраны нет, дозорных.
– Так ведь и врага поблизости нет, Ратиборушка! – Борг улыбался.
– Когда он придет – а это случится непременно, поздно будет!
– Фу! Праздник души испортил! Ты у нас воин, вот и займись своими делами. Возьми людей, кто тебе надобен, да и распоряжайся от моего имени. Сделай так, как положено.
– Повинуюсь, Борг. А ежели кто не схочет?
– Руби! Одним-двумя меньше будет – что это изменит? Город наш, и сторонников прибавится. А весть о нас пронесется по окрестным землям, повалит народ! – Борг благодушествовал. Он уже вкусил славы, он вел свою паству за собой.
Илья едва не скривился – Боргу только пьедестала не хватает. Быстро он вознесся, как бы падать больно не пришлось. Ладно, его дело маленькое – воинское прикрытие. Но Илья уже решил для себя, что этот поход – последний. Все! Насмотрелся он уже на «геройство» язычников. Хватит, долг Макоши отдан. Теперь бы только выбраться из этой заварухи живым.
Илья пошел по улицам к городским воротам. Остановив нескольких язычников, приказал им бросить трофеи и идти в караул.
– А ты по какому такому праву мне приказываешь? – выступил вперед рыжий молодчик. За спиной у него был мешок с награбленным добром.
– Борг приказал. Не подчинишься мне, стало быть – именем волхва накажу. – Илья говорил спокойно.
Рядом с Рыжим стояли другие мародеры – иного определения им Илья дать не мог. Не война идет, они не город противника заняли – зачем убивать и грабить? Ведь здесь свои живут, славяне!
Гонора у молодчика было много. Он бросил мешок на землю и вытряхнул из рукава в ладонь кистень.
– Давай, накажи меня! Посмотрим, как это у тебя получится! – и засмеялся.
Стоявшие вокруг заржали – шутка показалась смешной.
Илья сделал шаг вперед, молниеносно выхватил меч и снес рыжему голову.
Кровь брызнула на лицо и одежду дружков убитого, и несколько секунд все стояли, застыв, – до этого смертоубийств среди своих не было. Однако дошло – не самоуправствует Ратибор. Мешки сразу бросили.
– Да мы кто? Раз волхв приказал, все сделаем! Веди!
– Сразу бы так! Уберите рыжего – что ему в городе смердеть? Да за городскими стенами выбросьте подальше.
Убитого подобрали, понесли и, выйдя за ворота, выбросили. Не похоронить тело по языческим обрядам – грех, но Илья жестко сказал:
– Ворота запереть – вы вчетвером за них отвечаете. Вечером смену пришлю. Ежели дружинников увидите или другое что – посылайте к волхву гонца с известием немедля. А вы двое – на стены, по переходам ходить будете. И смотрите мне! Не спать, службу блюсти – сам лично проверять буду. Уснете – за рыжим отправлю, чтобы ему скучно не было.
Илья отправился к другим воротам. Беспечность полная. Оба въезда в город открыты, заходи и выходи, кто хочет.
И сюда он нашел караульных. Двое упираться начали, но после пары хороших тумаков сразу присмирели.
Бил Илья сильно, один едва очухался, но послушание кулаками вбил сразу.
Если ты воин, дисциплину соблюдать обязан. А тот, кто не подчиняется, – анархист, со всеми вытекающими для него последствиями. Причем вытекающими в прямом смысле слова – из раны.
Цацкаться Илья ни с кем не собирался. О воине Ратиборе среди язычников слышали все, а после принуждения к службе заговорили – крут, лучше не перечить.
С того дня старались, если возможность была, стороной его обходить. А уж если просил чего – даже тихим и ласковым голосом, – бегом исполняли. Смерть рыжего внушила не только уважение к Ратибору, но и страх перед ним.
Вечером Ратибор проверил караулы – службу несли ревностно. Потом обязал других сменить в полночь.
В избу он заявился уже затемно – в ней горела лучина.
– Ой, к нам ломились двое, с виду страшные… Я сказала, как ты наставлял, – Ратибора изба, так их как ветром сдуло, – сказала женщина. – Снедать готово. Каша гречневая с маслом льняным да мясо копченое – окорока в леднике висят.
– Молодец. Сами-то ели?
Женщина замялась, и вперед выступил малец:
– Я кусочек мясца съел – уж больно кушать хотелось. А каши мамка не дала.
– Зря. Садитесь, вместе есть веселее.
Мальчонка сразу уселся на лавку.
Женщина поставила на стол котелок, миски-ложки разложила, сама же пристроилась сбоку стола.
Илья положил себе в миску каши и принялся есть. Малец тоже в миску горку каши нагреб и стал уплетать за обе щеки. Только женщина сидела, не притронувшись к ложке.
– Как тебя звать? – обратился к ней Илья.
– Алена.
– Ешь, Алена, голод не тетка. А тебе мальца растить надо, о нем подумай.
– Я ведь православная…
– И что?
– Перед едой молитву счесть надобно…
– Сочти.
– Ты же язычник…
Илья понял – Алена боялась, что он накажет ее. А как это он умел делать, она уже видела.
– Я обет Макоши давал – помогать волхвам, только и всего. Сочти молитву и ешь.
Женщина тихо, скороговоркой начала: