Языки Пао
Шрифт:
– Никогда, если ты не будешь действовать вразрез с моими интересами, которые в данный момент совпадают с интересами Бустамонте.
– И каковы же ваши интересы? – закричал Беран. – Чего вы хотите добиться?
– На Брейкнессе – мягко сказал Палафокс, – не принято задавать такие вопросы.
С минуту Беран молчал. Затем отвернулся, воскликнув с горечью:
– Зачем вы привезли меня сюда? Зачем протежировали мне, помогли поступить в Институт?
Палафокс расслабился и сел поудобнее – причина конфликта прояснилась для него.
– В чем же тайна?
– И сейчас я больше вам не нужен?
Палафокс пожал плечами:
– Я не провидец – в будущем читать не в моей власти. Но мои планы относительно Пао…
– Ваши планы относительно Пао! – воскликнул Беран.
– …продвигаются гладко. И вот чего я достиг – ты больше не мой козырь, ибо теперь в тебе таится угроза успеху моего предприятия. В любом случае самое лучшее – это прояснить наши отношения. Я тебе никоим образом не враг, но наши интересы не совпадают. У тебя нет оснований для жалоб. Если бы не я, ты был бы уже мертв. Я обеспечил тебя пищей и кровом, дал прекрасную возможность для образования. И буду продолжать содействовать твоей карьере, если ты не предпримешь никаких действий против меня. Более мне нечего сказать.
Беран встал и отвесил церемонный поклон. Он собрался было выйти, но замялся и оглянулся. Встретив взгляд черных глаз, широко раскрытых и пылающих, он словно ощутил удар. Это был не тот предельно рационалистичный Магистр Палафокс – разумный, модифицированный, чей престиж уступал лишь авторитету Лорда Вампелльта – этот человек был незнаком Берану и совершенно непредсказуем, от него исходила такая сила, что все это противоречило всякому представлению о нормальности.
Беран возвратился к себе и нашел Гитан Нецко, сидящую на каменном подоконнике, с подбородком, упертым в колени, которые она обхватила руками. Девушка взглянула на него, и, несмотря на отчаяние, Беран ощутил приятное, незнакомое ему чувство властелина. Она была очаровательна – типичная паонитка с Вайнлэнда, стройная, хорошо сложенная, с чистой кожей и правильными, словно выточенными чертами лица. Выражение его невозможно было разгадать: Гитан ничем не проявляла своего отношения к нему, но так и полагалось на Пао, где интимные отношения юности исстари окутаны дымкой таинственности. Поднятая бровь может означать неистовую радость, а нерешительность и понижение голоса – абсолютное отвращение.
Беран сказал резко:
– Палафокс не разрешит мне вернуться на Пао.
– Нет? И что же теперь?
Он подошел к окну и мрачно поглядел в бездну, где клубился туман.
– А теперь – я улечу без его разрешения, против его воли! И сразу, как только представится возможность.
Она скептически оглядела его:
– А если ты вернешься на Пао, какова будет польза?
Беран покачал головой в сомнении:
– Не знаю наверное. Я надеюсь восстановить прежние порядки.
Она рассмеялась грустно, но без всякого оттенка пренебрежения:
– Потрясающее самомнение. Хотелось бы это видеть.
– Надеюсь, ты это увидишь.
– Но я совершенно не понимаю, как ты этого добьешься.
– Еще не знаю. Самое простое – буду просто отдавать приказы.
Увидев выражение ее лица, Беран воскликнул:
– Ты должна понять – я истинный Панарх! Мой дядя Бустамонте – убийца. Он умертвил моего отца, Аэлло.
11
Решение Берана возвратиться на Пао было очень трудно осуществить. У него не было денег, чтобы купить транспорт, и не было достаточного авторитета, чтобы его получить. Беран пробовал умолять, чтобы его и девушку доставили на Пао, но мало того, что ему отказали, его просто подняли на смех. Вконец расстроенный и рассерженный, он сидел у себя в комнатах, забросив занятия, редко перебрасываясь парой слов с Гитан Нецко, которая почти все время безучастно глядела в туман за окнами.
Прошло три месяца. И однажды утром Гитан Нецко сказала, что она, по-видимому, беременна.
Беран отвез ее в клинику и там зарегистрировал, чтобы до самых родов Гитан была под медицинским наблюдением. Его появление в клинике вызвало удивление и веселье персонала: «Ты зачал ребенка без посторонней помощи? Ну же, скажи нам, кто настоящий отец?»
– Она по контракту – моя! – уверял возмущенный и рассерженный Беран.
– Отец – я!
– Прости наш скептицизм, но ты, похоже, еще не в том возрасте…
– Но факт налицо! – возражал Беран.
– Увидим, увидим! – врачи подошли к Гитан Нецко. – Пожалуйста, пройдите вместе с нами в лабораторию.
В последний момент девушка испугалась:
– Ой, пожалуйста, лучше не надо!
– Это всего лишь часть обычной процедуры, – убеждал ее врач в приемной, – сюда, пожалуйста.
– Нет, нет! – бормотала она, отшатываясь. – Я не хочу туда идти!
Беран и сам был озадачен. Повернулся к врачу и спросил:
– Ей действительно необходимо идти?
– Непременно, – врач начинал раздражаться. – Мы должны провести стандартные тесты на генетическую совместимость, выявить отклонения от нормы, вдруг таковые имеют место. Если это обнаружить сейчас, то можно предотвратить трудности в дальнейшем.
– А нельзя ли подождать, пока она овладеет собой, успокоится?
– Мы дадим ей успокоительного, – врачи положили руки на плечи девушки. Когда ее уводили, она бросила на Берана взгляд, полный такой муки, что он сказал ему о многом. И о том, о чем они никогда не разговаривали.
Беран ждал – прошел час, два. Он подошел к двери, постучал. Молодой врач вышел к нему, и по выражению его лица было ясно, что тот недоволен.
– Отчего такая задержка? Я уверен, что уже сейчас…
Медик жестом прервал его:
– Боюсь, что есть некоторые сложности. Получается, что отец – не вы.
– Какие сложности? – Беран ощутил холодок внутри.
Врач, уже уходя, бросил через плечо:
– Лучше вам вернуться домой. Ждать дольше нет надобности.