Языки Пао

Вэнс Джек Холбрук

– Да-да, – пробормотал Бустамонте, – я вижу, что вы правы, но я должен обдумать…

– Подумайте и вот еще о чем, – продолжал Палафокс. – Пао обширна и весьма плотно заселена. Это дает возможности для создания не только высокоэффективной армии, но и для гигантского промышленного комплекса. Зачем покупать товары на Меркантиле, если вы сможете производить их сами?

– Но как всего этого можно добиться?

Палафокс засмеялся:

– В этой области можете рассчитывать на меня – на мои специальные знания. Я Магистр Сравнительных Культур Института Брейкнесса.

– И тем не менее, – упрямился Бустамонте, – я должен знать, как вы планируете настолько все изменить – не забывайте, что паониты страшатся перемен

больше, чем смерти.

– Естественно, – отвечал Палафокс. – Мы должны изменить менталитет паонитов – во всяком случае, значительного их числа, что наиболее легко достигается сменой языка.

Бустамонте покачал головой:

– Все это представляется мне настолько сомнительным и ненадежным… Я надеялся…

Палафокс резко прервал его:

– Слова – это инструменты. Язык – это некий образец, определяющий способ употребления слов-инструментов.

Бустамонте краем глаза изучал Палафокса.

– Но как эта теория применима на практике? У вас есть детальный план?

Палафокс оглядел Бустамонте с веселой пренебрежительностью:

– Для дела такой важности? Да вы ожидаете чуда, которое не в состоянии совершить даже Брейкнесский Маг! Но, может быть, вы предпочтете продолжать платить дань Эбану Бузбеку?

Бустамонте молчал.

– Я разрабатываю основные принципы, – сказал Палафокс чуть погодя. – Я прилагаю эти абстракции к практической ситуации. Это скелет операции, потом обрастающий деталями как плотью.

Бустамонте все молчал.

– Одно замечание я должен все-таки сделать, – сказал Палафокс. – Такая операция может быть проведена лишь правителем, обладающим величайшей властью, которого не могут поколебать всяческие сантименты.

– Я обладаю такой властью, – заверил Бустамонте, – и я настолько жесток, насколько того требуют обстоятельства.

– Так вот что нужно сделать. Один из континентов Пао или любая зона по вашему выбору должны быть отведена для наших с вами целей. Людям, населяющим эту зону, должно быть предписано говорить на новом языке. Вот общий абрис задачи. Вскоре эти люди начнут плодить воинов в изобилии.

Бустамонте скептически пожал плечами:

– Почему бы не разработать программу обучения и тренировок в регулярных войсках? Изменение языка – слишком долгое дело.

– Вы не уловили сути, – сказал Палафокс. – Паонитский язык пассивен и бесстрастен. Он может обрисовать лишь двухмерный, плоский мир, без контрастов и напряженностей. Люди, говорящие по-паонитски, теоретически должны быть покорными, пассивными, без значительных личностных различий – и действительно, они на самом деле таковы. Новый язык будет весь построен на контрастах и сравнении сил, с грамматикой простой и энергичной. Вот вам иллюстрация. Представьте себе предложение: «Фермер рубит дерево». Если дословно перевести его с паонитского, оно будет звучать так: «Фермер – в состоянии напряжения – топор – средство – дерево – в состоянии подверженности атаке». На новом же языке предложение приобретет следующий вид: «Фермер преодолевает инерцию топора, топор сокрушает сопротивление дерева». Или вот еще как может быть: «Фермер побеждает дерево, избрав оружием инструмент под названием топор».

– А-а… – одобрительно сказал Бустамонте.

– Слоговая азбука будет богата гортанными звуками и резкими гласными. Некоторое количество ключевых идей будут синонимичны, такие как: «удовольствие – преодоление сопротивления – приятное расслабление» и «стыд

– чужестранец и соперник». Даже воинственность вояк Батмарша покажется шуткой по сравнению с боевым духом будущих паонитов.

– Да-да, – вздохнул Бустамонте, – начинаю понимать…

– Еще одна область должна быть отведена для другого поселения, где говорить будут уже на ином языке, – сказал мимоходом Палафокс. – С этой целью необходима грамматика чрезвычайно сложная, но вместе с тем последовательная

и логичная. Вокабулы должны быть обособлены, но объединены жесткими правилами соподчинения. И что в результате? Когда сообщество людей, в сознании которых при помощи языка заложены подобные представления, снабжается соответствующими приспособлениями, технический прогресс становится просто неизбежным. А в случае, если вы вознамеритесь искать внепланетные рынки сбыта, то возникает надобность в отряде пилотов и торговцев. Необходим третий язык, с упором на систему числительных, с изощренными выражениями почтения, дабы обучиться льстить, со словарем, богатым омофонами [2] , которые сделают возможными языковые двусмысленности, и с чередованием звуков в морфемах, подчеркивающим похожее чередование событий в человеческом обществе. Во всех этих языках семантика будет формировать человеческие характеры. Для касты военных словосочетание «удачливый человек» будет синонимично другому: «победитель в жестоком бою». Для представителей клана производственников оно же будет означать «успешный производитель». Для торговцев эквивалентом этого словосочетания будет «человек, трудно поддающийся уговорам». И такие влияния будут пронизывать любой язык. Естественно, они не смогут с одинаковой силой воздействовать на сознание любого индивидуума, но на массу в целом – бесспорно.

2

слова, одинаковые по звучанию, но разные по значению

– Великолепно! – воскликнул Бустамонте, совершенно захваченный идеей Палафокса. – Вот истинная инженерия человеческих душ!

Палафокс подошел к окну и стал глядеть на Реку Ветров. Он слегка улыбался, его черные глаза, всегда такие жесткие и суровые, затуманились. На одно мгновение Бустамонте увидел его настоящий возраст – вдвое или даже втрое больше, чем возраст самого Бустамонте, – но лишь на мгновение. Когда Палафокс снова повернулся, лицо его было как обычно бесстрастно.

– Вы понимаете, что я говорю сейчас просто наобум – так сказать, формулирую общие черты идеи. Необходим детально разработанный план. Должны быть синтезированы новые языки. Должен быть подготовлен штат инструкторов для обучения этим языкам. В этом я могу положиться на своих сыновей. Нужно создать еще одну группу, или выделить из основной группы, – группу элитарных координаторов, в совершенстве владеющих всеми языками. Эта группа станет управлять корпорацией в помощь вашим гражданским службам.

Бустамонте вздул щеки:

– Ну… возможно. Настолько далеко заходящие полномочия этой группы кажутся мне нецелесообразными. Достаточно, если мы создадим военную силу, которая будет в состоянии смять Эбана Бузбека и его бандитов!

Правитель Пао вскочил на ноги и в волнении зашагал взад-вперед по комнате. Вдруг он резко остановился и лукаво поглядел на Палафокса:

– Мы должны обсудить еще один вопрос: какова плата за ваши услуги?

– Шесть сотен женщин ежемесячно, – мягко ответил Палафокс, – физически и умственно развитых, в возрасте от четырнадцати до двадцати четырех лет. Время контракта не будет превышать пятнадцати лет, отправка их назад на Пао вместе с нестандартными сыновьями и отпрысками женского пола гарантируется.

Бустамонте с понимающей усмешкой покачал головой:

– Шестьсот в месяц – не слишком ли это много?

Палафокс ответил пылающим взглядом. Бустамонте, осознав свою оплошность, поспешно добавил:

– Тем не менее, я согласен с этой цифрой. Но вы взамен возвратите моего любимого племянника Берана, чтобы на Пао он мог подготовиться к дальнейшей карьере.

– В качестве посетителя дна морского?

– Мы должны исходить из реального положения дел, – пробормотал Бустамонте.